Смерть на взлетной полосе

— Давайте‑ка я вам кое‑что поясню, Ирочка, чтобы в дальнейшем у нас не возникало недоразумений. Вы слышали когда‑нибудь про игру в хорошего и плохого полицейского? Можете не отвечать. По вашему лицу я уже вижу, что слышали… Так вот, это не игра, а вполне реально практикуемый метод. Станислав Николаевич — хороший полицейский. Я вам ручаюсь. И он хочет вам только добра… А я, будучи вообще не полицейским, исполню сегодня роль плохого. Знаете, кто я по специальности?

— Нет…

— Я — психолог. Я умею вытаскивать из людей гораздо больше информации, чем хорошие полицейские. Например, гипнозом. Слышали про гипноз, Ирочка? Неприятная штука… — Шепелева хотела было вскочить, но Лозинский удержал ее, тяжело опустив ладонь на плечо. — Не стану отрицать, это незаконно, но напомню — сегодня я исполняю роль плохого «неполицейского». При помощи гипноза я вытащу из вас все. Даже то, что не относится к делу, но… может существенно нанести вред вашей репутации. Такие «скелеты в шкафу» есть у каждого. И у вас наверняка они тоже есть. Но у вас есть и право выбора. Либо вы общаетесь с полковником Крячко по доброй воле, либо со мной… уже против воли.

Лицо Ирины сделалось белым как мел, а на лбу выступили капельки пота. Она взирала на Лозинского снизу вверх, как кролик на удава. И продолжала упорно хранить молчание.

— Ну что ж… — вздохнул Андрей и, сунув руку в карман брюк, достал круглые старинные часы на длинной металлической цепочке. — Тогда приступим.

Крячко покорно ждал продолжения. Ему было отлично известно, что Лозинский блефует, но неискушенная в подобных вопросах женщина не выдержала.

— Нет! — вскрикнула она. — Не надо! Прошу вас!.. Не надо никакого гипноза. Я скажу… Я скажу вам все, что знаю. — Она повернулась лицом к Станиславу: — Даже о своих подозрениях…

— Я слушаю, — кивнул тот, закидывая ногу на ногу.

— Я знала об этих деньгах. — Ирина затараторила так быстро, словно боялась, что ей не поверят и опять прибегнут к угрозе гипноза. Губы, раскачанные ботоксом, дрожали от волнения. — Более того, это я предложила Марку, чтобы он дал их дочери. Мы с Марком… мы любим друг друга. Но Вероника… Я не выношу эту девицу и знаю, что она тоже меня не выносит. Я хотела, чтобы мы с Марком уехали из Москвы или вообще из России… Он долго не соглашался, говорил, что Вероника не так поймет его, не простит и так далее… Но мне удалось найти выход. Я сказала, что все решают деньги… С деньгами Вероника почувствует себя увереннее и сможет быстрее устроить личную жизнь. Тогда ей станет уже не до папы… Верно?

— Я по‑прежнему не улавливаю связи, полковник, — вставил Лозинский. — А вы?

— Я, честно говоря, тоже, — признался Крячко.

— Ну как же! — Зеленые глаза Шепелевой на мгновение вспыхнули и тут же погасли. — Деньги… Короче, мы знали, и я, и Марк, что никакую машину Вероника покупать, конечно, не будет. Она влюблена в свою старенькую «Мазду» по уши… И деньги у нее просто осядут. Мы бы с Марком уехали, а через пару месяцев он бы выслал ей еще одну крупную сумму, месяца через три‑четыре — еще одну… И совесть его была бы чиста.

— Сильный план, — хмыкнул Андрей, но Ирина не уловила сарказма в его голосе.

— Я тоже так думала. А тут это нелепое ограбление…

— К которому вы не причастны?

— Я… Не знаю… Не уверена, — озадачила собеседников своим ответом Шепелева. — Когда это случилось… с Вероникой, я постоянно думала, а что, если это моя вина?

— Как это? — Крячко подался вперед. — Вы кому‑то рассказывали об этих деньгах?

— В том‑то и дело, что да. — Ирина отвела взгляд. — Я так мечтала, что все закончится… Что Марк будет только моим. И хвасталась тем, как ловко все придумала с этими семьюстами тысячами. Почти тут же рассказала об этом всем своим подругам, своему парикмахеру, своему брату… Даже своему бывшему сказала об этом. Сама не знаю, зачем… Просто сорвалось с языка, и все тут. Тайны у меня не держатся. Ни свои, ни чужие… Вот я и думаю, мог ли кто‑то воспользоваться ситуацией? Что, если Веронику ограбили по моей случайной наводке? Такое ведь возможно?

— Вполне возможно, — согласился Крячко.

— Ну надо же!.. Я не хотела. Честное слово, не хотела! Если Марк узнает об этом… Если он узнает, что это моя вина… Скажите, — неожиданно вскинулась женщина, — а если грабителем окажется кто‑то из моих знакомых, меня посадят? Как соучастницу? Или наводчицу? Посадят? Да?

Крячко собирался было ответить, но Лозинский опередил его:

— Если вы поможете следствию, Ирочка, вам это зачтется, и тогда суда можно будет избежать…

— Я готова, — живо откликнулась женщина. — Чем я могу помочь?

— Ну, по‑моему, это очевидно. Нам нужны имена всех тех, кому вы рассказали об этих деньгах. Включая парикмахера, дворника, парковщиков стоянки и вашего бывшего… Сможете всех припомнить?

— Я постараюсь.

— С указанием адресов, конечно. Этот облегчит работу оперативников.

— Разумеется. — Предложенный психологом вариант явно обрадовал Ирину. Ее зеленые глаза вновь загорелись. Она порывисто поднялась на ноги. — Сейчас принесу бумагу и ручку, — и, шлепая босыми ступнями по кафелю, опрометью кинулась в соседнюю комнату.