Смерть на земле горшечника

— Да, — не колеблясь ответил Руалд. — Я этому верю. Это не значит, что она не могла солгать мне — я был глуп и нанес ей, как я теперь понимаю, страшную обиду тем, что снова пришел к ней. Я думаю, что она сказала правду, — из-за кольца. Ты его помнишь? Кольцо, которое Сулиен принес с собой, когда пришел из Рэмзи?

— Я его помню, — ответил Кадфаэль.

В эту минуту зазвонил колокол, оповещающий монахов, что пришло время идти к заутрене. Но они, поглощенные разговором, его почти не услышали.

— Она никогда не расставалась с кольцом с тех пор, как я надел его ей на палец. Я не верю, что оно после стольких лет могло просто соскользнуть с ее пальца. В тот первый раз, когда я навестил ее с братом Павлом, оно на ней было. А вот во второй раз… я позабыл, но теперь вспомнил. Его не было при ней, когда я приходил в последний раз. Вместе с этим кольцом она освободилась и от супружеских уз. Она отдала кольцо кому-то другому и тем самым как бы отторгла меня. Да, я уверен, Дженерис имела любовника. Такого, который заслуживает любви, — так она сказала. Я всем сердцем надеюсь, что он оправдал ее ожидания.

Глава десятая

Во время праздничных церемоний и богослужений в честь святой Уинифред в дальнем уголке сознания Кадфаэля настойчиво, упорно, словно против его воли, билась мысль, ничего общего не имеющая с искренней любовью, которую он питал к этой святой, чья короткая жизнь была так жестоко оборвана. Он всегда представлял ее себе семнадцатилетней девушкой, милой, красивой, излучающей свет, преисполненной доброты (как до краев всегда был полон ее чудесный колодец), не страшащейся мороза, здоровой телом и духом. Ему и хотелось бы, чтобы в этот день все его внимание было занято только ею, но мысль упрямо возвращалась к рассказу Руалда, он словно видел бледную полоску на пальце, когда Дженерис сняла кольцо и тем самым отторгла того, кто ее бросил.

Теперь с еще большей очевидностью можно было сказать, что в этой истории замешан другой мужчина. Возможно, с ним она ушла из дому, чтобы обосноваться в другом месте, скорей всего в Питерборо или где-нибудь поблизости. Как раз этот район оказался сейчас таким неспокойным из-за этих варваров — солдат де Мандевиля. И возможно, Дженерис со своим мужчиной действительно решили бежать в более безопасное место. Они обратили все ценное, что у них было, в деньги и двинулись дальше, оставив в Питерборо кольцо, которое обнаружил Сулиен. Он-то и принес его и тем самым спас Руалда. Во всяком случае, Руалд в это верил. Каждое слово, которое он произносил в то утро перед алтарем, было исполнено искренности. Теперь многое зависело от тех сорока миль, что отделяли Кембридж от Питерборо. Расстояние само по себе не такое уж близкое, но если дела у короля пойдут успешно и он предпочтет обойтись без отряда Хью, который будет выгодней послать для охраны границы и наблюдения за графом Честерским, то возвращение через Питерборо ненамного удлинит путь Хью домой.

Если ответ будет положительным, подтверждающим каждое слово рассказанной Сулиеном истории, тогда Дженерис и впрямь жива, а покойница из Земли Горшечника пока будет пребывать безымянной. Но почему в таком случае Сулиен действовал столь решительно, хлопотал, чтобы оправдать Бритрика, человека ему постороннего? Откуда Сулиен мог знать, что он невиновен? Или что была жива или могла быть жива Гуннильд?

Если ответ будет отрицательным и Сулиен не проводил ночь у ювелира в Питерборо, не просил у него кольца, а от начала до конца выдумал эту историю, чтобы защитить Руалда, и для правдоподобия показал кольцо, которое находилось при нем уже давно, — значит, помогая другому человеку, он сам рыл себе яму.

Но ответа не было и ускорить поиски его было невозможно, так что брат Кадфаэль пока прилежно старался исполнять свои обязанности. Однако праздник Святой Уинифред он провел в раздумьях об этом деле. Следующие за ним дни он добросовестно трудился в своем садике, но куда делись его обычная сосредоточенность и внимание? Он был молчалив и редко обращался к своему помощнику, брату Винфриду, чей мирный нрав и искренний интерес к работе, к счастью, помогали ему спокойно относиться к переменам в настроении других, не теряя присутствия духа.