Смерть навылет

— Пахнет серией. Вы ее знали? — лицо белокурой куклы мерцало в ярких вспышках фотоаппарата. Если бы она не была мертва, то, наверное, почувствовала бы себя настоящей звездой.

— Вела лекции на их курсе. Год назад Варя писала у меня научную работу. В общих чертах можно сказать, что я ее знала. Но только в общих. Девочка капризная, взбалмошная, любвеобильная. Однако не без способностей.

— Способности ее нам сейчас ни к чему. Вряд ли ее убили за отличную учебу, — следователь топтался, не зная, куда присесть. — А других студентов вы знаете? По именам, в лицо?

Второй раз за это сумасшедшее утро мне вдруг нехорошо. Хотя куда уж хуже?! Почему он задает этот вопрос?

— Большинство, да. Кого-то лучше, кого-то — хуже. А в чем дело? Что-нибудь еще случилось?

— Случилось, — мужик устало посмотрел на меня и рубанул: — Николай Епишин. Это имя вам что-нибудь говорит?

— Конечно, — к горлу подкатила дурнота. — Николай — один из лучших студентов в институте. Большая умница. Наши профессора прочат Коле отличное будущее. — Мне активно не нравилось выражение правоохранительного лица. Как выяснилось через секунду, правильно не нравилось.

— Зря прочат. Будущего у Епишина нет. Только прошлое.

Я оперлась на стол, чтобы не упасть. Коленки тряслись, словно у мокрого шпица. Неужели?

Он кивнул.

— Его убили.

— Тоже…застрелили? — я посмотрела на мертвое тело, по-прежнему вздрагивающее от вспышек фотоаппарата. Господи, когда же они закончат! В этом есть что-то неприличное. — Как Варю?

— Нет. Сломали шейные позвонки. Тут даже и оружия не нужно. Способы убийства вроде разные, почерк вроде тоже, но… Стефания Андреевна, нам предстоит серьезный разговор.

— Серия?

— Похоже на то. На теле Епишина найдена записка: "Второй пошел". Подпись — Джокер. Текст набран на компьютере. Судя по всему, убив Громову, убийца встретился с Епишиным. Боюсь, что за вторым очень скоро последует и третий. Вы понимаете, чем это грозит?

Мы оба посмотрели на тело Вари.

Чего уж тут не понять…

ГЛАВА 2

"Хорошему танцору и подтанцовка не мешает, — сказал Фред Астор, посмотрев российский "Голубой огонек". Наверное, я была очень плохим "танцором" в своей области, поскольку лично мне "подтанцовка" очень мешала. Во время встречи с журналистами (к счастью, приехала только одна телевизионная команда) заместители как один старались заслонить дорогого декана впалой грудью и, раскрасневшись, несли в камеру полную чепуху. Хотя, не исключено, что я и ошибаюсь: при ближайшем рассмотрении каждый из заявленных мотивов вполне мог оказаться тем единственно правильным, который и требовался нашим доблестным правоохранительным органам.

По версии первого зама, в обоих убийствах следовало искать политический мотив: родители Вари и Николая считались далеко не последними людьми в общественной жизни Петербурга. Убить обожаемых деток — значит, надолго выбить почву из-под ног высокопоставленных родителей. В любом случае отработка криминальных связей в кругу безутешных пап и мам делала их еще безутешней и беспомощней. Связи там такие, что нам, обычным гражданам, и в кошмарных снах не виделись. Дернешь за веревочку: тут же и вскроется то, о чем до поры до времени лучше бы помолчать. У нас ведь в стране как: пока ты ни на чем не попался. Живи спокойно, но если попал в поле зрения правоохранительных структур, будь добр — отвечай по закону. В общем, у кого многое вскроется, с того и спросится по полной программе. Чем не блестящее устранение политических соперников?!

По версии заместителя по научной работе, следовало обратить внимание на так называемый западный след. Епишин как раз накануне смерти получил грант английского университета и в скором времени должен был паковать чемоданы. Мессалина, тьфу, Варвара Громова тоже получила нечто, напоминавшее грант (однако уже совсем за другие заслуги), но и в ее биографии ожидалась престижная поездка в Германию. Получалось, что некто не мог допустить утечку мозгов и прочих студенческих достоинств за границу, потому и убил обоих. На фоне продолжающейся истерии о разворованном интеллекте страны подобная история вполне могла прийтись к оперативному двору.

И, наконец, третья вариант. Пожалуй, самый романтичный. Громова и Епишин долгое время были любовниками и даже собирались пожениться. Не исключено, что нашелся какой-то ревнивец (ревнивица?), кому счастливый хэппи-энд показался проявлением дурного вкуса, и он решил мизансцену в духе старого и доброго Шекспира. И к гадалке не ходи — журналисты уцепились за новую историю о Ромео и Джульетте.

Когда съемочная группа уехала, я оттащила третьего зама в сторону:

— Это правда?