Смерть не берет выходных

— Может, и не знает, даже скорее всего не знает. Чем ему плохо было с ней? Бесплатная приходящая прислуга. Приедет, уберется, жрачки наготовит, да и еще и с собой привезет. Удобно. Опять же не все же время наших сучек перед камерой трахать, иногда и рыбного хочется.

— А как мы искать будем, она же постоянно дома?

— Да за такие бабки и мочить не жалко.

— Нет, я не смогу. Боюсь.

— Без тебя справимся, твоя задача — рулить. 

— Ты, что ли, ее грохнуть собираешься?

— Зачем? У нас Сонечка есть, ей все равно, что в садисточку поиграть, что человека зарезать, все одно. Она только так и может кончить. Мы как-то с Феллини ее вдвоем драли, а она лежит, курит и вдруг говорит: «А не пошли бы вы все на…, я крови хочу». Ну и рассказала, за что на зону попала. В страшном сне не привидится. Да и потом, вспомни, когда малолеток трахали, что она потом с ними вытворяла, тебе самому бы такое в голову не пришло. Я хорошо помню ее лицо, когда она им бутылки загоняла. Мы же ее тогда едва остановили. Пена изо рта, глаза кровью налились, еле скрутили. Не хватало нам тогда трупов.

— Это точно, слушай, а это точно тот дом?

— Думаю, да. Я, кажется, сюда в позапрошлом году Феллини привозил. Тоже ведь темно было. Я запомнил, там скамейка стоит неправильно, лицом к дому, я тогда об нее споткнулся, а она в землю врыта.

— И все?

— А чем тебе не примета? Сейчас посмотрю.

Павел в неясном свете звезд заметил, как один из говоривших перешел через дорогу. Скрипнула Наташина калитка. Через пару минут человек вернулся назад.

— Точно, не ошибся, этот дом. И скамейка долбаная на месте, снова ногой ударился.

— Значит, когда искать будем?

— Да чего откладывать, завтра под утро, в самый сон. Или послезавтра. Но нужно поскорее. Сваливать отсюда нужно. Сонька говорит, что нужно в Калининград перебираться. Там порт, граница рядом.

— А шлюх, что, прямо на улицах будем ловить?

— На месте решим.

— А ты не боишься, что Феллини нас развел?

— Надеюсь, что нет. Он тогда звонил мне. Сказал, все спрятано в надежном месте, ты знаешь, встретимся в столице. Ну а туда он так и не приехал. Выходит, по дороге где-то его и прижали.

— Ладно, пошли, чего зря стоять.

— Пошли, завтра Соньку берем — и начинаем.

Две тени, изредка подсвечивая себе дорогу короткими вспышками фонаря, двинулись к центру деревни. Павел ринулся следом, пробежав задворками, оказался на месте раньше их. У магазина стоял светлый «пассат». Цвет разобрать было невозможно. Вот двое приблизились к машине, пискнула сигналка, они сели и сразу же запустили мотор, вспыхнули габаритные огни, и теперь Павел смог прочесть номер. Проводив взглядом уезжающую машину, Павел неспешно отправился к дому. Вот, значит, как все обернулось. Наташе грозит серьезная опасность. Только как ее выручать, не ясно. Промучившись без сна ночь, рано утром Павел позвонил Андрею. Тот внимательно выслушал его, сказал, что приедет к вечеру. Павел весь день не находил места, нужно было срочно решить, что делать с Наташей. Рисковать ею он не мог. Не придумав ничего подходящего, Павел вышел из дому, не глядя по сторонам, загребая дорожную пыль растоптанными, незашнурованными берцами, направился к Наташе. Поднявшись на крыльцо, нерешительно постучал, не дождавшись ответа, толкнул рассохшуюся дверь и вошел в прихожую.

— Наташа! — позвал он, невольно подумав о самом ужасном.

— Да, я здесь, Паша, помоги мне, пожалуйста! — вдруг отозвалась она откуда-то сверху.

Только теперь Павел заметил приставленную к стене лестницу, а на ней, на самом верху, торчащие из чердачного лаза Наташины босые ноги.

— Что ты там делаешь?

— Павел, ты не поверишь! Мария Казимировна сказала, что где-то на чердаке есть бутыли для вина. Я полезла посмотреть, действительно нашла, целых две штуки, подтащила к лазу и застряла!

Голос доносился глухо, словно из иного мира. Павел не смог сдержать улыбки. Наташины слегка тронутые загаром ноги нетерпеливо переступили на перекладине, и от этого незатейливого движения у Павла сладко защемило сердце.

— Прости, я не понял, чем ты могла застрять? Мне отсюда хорошо видно, что лаз намного шире тебя.

— Павел! Может быть, вы прекратите меня разглядывать столь неподобающим образом? — возмутилась Наташа.

— Я и не разглядываю вовсе! Просто объясни мне, что у тебя произошло? Чем ты зацепилась?

— Я бутыль вынула из корзины, а теперь она накатилась на меня, и, если я начну спускаться, она свалится и разобьется!

— Горе ты мое! Так оттолкни ее от себя и ползи вниз! Что сложного!

— А как достать?

— Что? Бутыль?

— Разумеется! — В голосе Наташи послышалось раздражение.

— Я достану сам. Спускайся! — рассмеялся Павел.

Раскрасневшаяся Наташа, пыхтя, спустилась вниз, стыдливо придерживая цепляющуюся за перекладины лестницы юбку.

— Ты подсматривал? — с негодованием спросила она, оказавшись на полу. — Заглядывал мне под юбку и смеялся?

— Грешен! Заглянул! Ты теперь меня растерзаешь? Но ты так заманчиво зависла прямо у меня над головой! — уже не сдерживаясь, расхохотался Павел.

— Ну тебя! — вдруг улыбнулась Наташа и шутливо толкнула его в грудь. — Лезьте теперь сами! Бутыли все еще наверху.