Смерть не имеет лица (Преданность смерти)

Ева вставила диск в гнездо, и по ее лицу расплылось блаженство: устройство сразу заработало.

– Забавно. Она прячет его, но не кодирует.

Это был дневник – записи несчастной, беспомощной женщины, вынужденной долгие годы терпеть избиения, изнасилования и оскорбления.

«Я услышала, как он вошел в дом, и решила, что если он увидит меня спящей, то оставит в покое. Сегодня я стара­лась все делать правильно. Но когда он начал подниматься по лестнице, я поняла, что он пьян. Потом, когда он подошел к кровати, я уловила запах.

Я лежала с закрытыми глазами и почти не дышала, мо­лясь о том, что он слишком пьян и не тронет меня. Но никто не слышит молитв.

– Притворяешься спящей, малышка?..»

Слова, голос, запах спиртного и конфет, руки, которые хватают, притягивают и бьют, – все эти воспоминания внезапно набросились на Еву и захлестнули ее с головой.

«Я умоляла его остановиться, но было уже поздно. Он дер­жал меня руками за горло, стиснув его так, что я не могла издать ни звука, и вталкивал себя в меня, причиняя мне боль и жарко дыша мне в лицо.

– Не надо, пожалуйста, не надо…»

Ева знала, что мольбы никогда не приносят ничего хо­рошего. Руки на ее горле, стискивающие так, что перед гла­зами начинают плясать красные пятна; жгучая, раздирающая боль от очередного изнасилования, тошнотворно-приторное дыхание перед ее лицом…

– Лейтенант! Даллас! – трясла ее за руку Пибоди. – Что с вами? Вы страшно побледнели.

– Я в порядке, – спохватилась Ева, чувствуя, что ей не хватает воздуха. – Это подброшено. Она знала, что во вре­мя расследования кто-нибудь обнаружит этот диск. Прой­дись по нему дальше. Ей было нужно, чтобы мы дочитали до конца.

Ева подошла к окну, распахнула его и свесилась нару­жу. Леденящий ветер хлестнул ее в лицо и перехватил горло словно мелкими иголочками льда.

«Я больше не пойду туда», – пообещала сама себе Ева. Она не могла позволить себе снова вернуться в ад своего детства. Она должна была стоять там, где стояла, и держать себя в руках.

– Кларисса говорит о Заке, – подала голос Пибоди. – Использует довольно цветистый язык влюбленной. Рас­сказывает о том, как они встретились, о том, что она по­чувствовала, когда узнала о его приезде…

Пибоди подняла голову и с некоторым облегчением увидела, что лицо Евы вновь обрело нормальный цвет. Хотя она подозревала, что это, скорее всего, результат воз­действия студеного ветра, но все-таки отважилась продол­жить пересказ:

– Она описывает, как спустилась в мастерскую… Ну, дальше нам все известно со слов их обоих. Я добралась почти до конца. Так… Она говорит, что приобрела силы благодаря Заку и что наконец-то решилась бросить своего мужа. Запись обрывается на том, как она упаковала свои вещи и собралась позвонить Заку, чтобы затем начать новую, настоящую жизнь.

– Судя по всему, она не собиралась от нас убегать, – задумчиво сказала Ева. – Эта запись должна была под­твердить правдивость ее рассказа. Мне кажется, она сбе­жала потому, что испугалась предстоявшего тестирования у Миры. Оно было для нее слишком рискованным.

– В любом случае, все это нам ничего не дает.

– Отчего же? Мы теперь больше узнали об этой женщине. Все, что мы здесь видим, – внешняя сторона, фанеровка. – Ева закрыла окно и прошлась по кабинету. – А под этой внешней оболочкой скрывается жесткая, целе­направленная, кровожадная натура женщины, которая хочет, чтобы к ней относились как к богине – с благогове­нием и страхом. Она не розовая! – Ева ударила кулаком по атласной подушке.

– Она красная. Богатая, сильная и кроваво-красная. Это не мимоза, это ядовитое создание – экзотическое, чувственное, но ядовитое. Думаю, она терпеть не могла эту комнату и старалась проводить здесь как можно меньше времени. Она приходила сюда, презирая все эти безделуш­ки. Но это – парадный подъезд ее жизни, светская ловуш­ка, часть сцены, на которой она играет уже годы. Эта ком­ната была предназначена для того, чтобы показать, на­сколько мягкой и женственной является ее хозяйка. Но это не то место, где она действительно работала.

– Остальные помещения в доме – гостевые комнаты, ванные, спальни и кухни, – проверила Пибоди по описа­нию. – Если она работала не здесь, то где?

– Это нам и следует выяснить. – Ева остановилась воз­ле маленького стенного шкафа. – Хозяйская спальня на­ходится по ту сторону этой стены?