Смерть не имеет лица

– Да, я довольна. Как ни странно, мне нравится моя работа. Не знаю, как объяснить, чтобы ты действительно правильно понял.

– Не нужно, до меня и так все доходит. Мне неловко, что я утащил тебя сегодня с работы.

– Не бери в голову. У меня не было свободного време­ни в течение уже… Даже не помню. Даллас не смогла бы отпустить меня, если бы у нас с ней сегодня была запарка.

– Она мне понравилась. Сильная, сдержанная – но не каменная.

– Ты прав. А теперь признайся, что мама поручила тебе незаметно выяснить что-нибудь о моих увлечениях?

Зак покраснел и попытался отделаться улыбкой:

– Мама переживает за тебя. Да я и сам, признаться, хотел бы знать, кто имеет виды на мою старшую сестру.

– Твоя старшая сестра вполне справляется со своими проблемами самостоятельно. Почему ты не распаковыва­ешь веши?

– На это понадобится всего пара минут.

– В два раза больше, чем потребуется на экскурсию.

Пибоди повела брата по квартире. Спальня показалась ему совсем маленькой. Постель аккуратно была заправле­на – привычка и следствие многолетней тренировки. На тумбочке возле кровати лежала книга – Пибоди не пони­мала, как можно свернуться в постели с пультом телевизо­ра или плеером. Но она зажмурилась, когда Зак начал лис­тать страшный детективный триллер, который она читала.

– «Испорченный отпуск»? – Зак усмехнулся. – Тебе всегда нравилась подобная чепуха. Наверняка речь идет об извечной борьбе между добром и злом – и в конце концов добро побеждает.

– Ну, и что здесь плохого?

– Ничего. Ну, а как вопрос о том, что является перво­источником зла?

Пибоди могла бы, конечно, удариться в воспоминания и поделиться с Заком собственными наблюдениями, но решила воздержаться.

– Никто не сможет тебе сразу ответить на такой во­прос. Сначала ты сталкиваешься с тем, что зло совершено, а уж потом разбираешься с ним. Этим я и занимаюсь.

Зак кивнул, изучая ее лицо. Он уже понял, что нынеш­няя жизнь Пибоди отличается от той, которую она вела в первые месяцы после того, как перебра­лась в Нью-Йорк и впервые надела полицейскую форму.

Тогда она разбиралась с последствиями аварий, разнимала уличных драчунов, вела бумажную работу. Теперь Пибоди была переведена в отдел по расследованию убийств и каж­дый день имела дело со смертью, постоянно сталкиваясь с теми, кто совершал зло. И на лице ее это отразилось. Пи­боди выглядела иной. Если раньше все эмоции его сестры выплескивались наружу, то сейчас ее переживания скры­вались где-то глубоко внутри темных серьезных глаз.

– Ты справляешься? – спросил Зак.

– Вполне справляюсь. А буду работать еще лучше, – улыбнулась Пибоди.

– Насколько я понял, ты учишься у Даллас?

Пибоди присела на край кровати.

– Да. Она мне всегда очень нравилась – еще до того, как она взяла меня к себе в помощники. Я изучала ее саму, ее файлы, технику работы… Никогда не думала, что буду работать с ней. Может, это была удача, может – судьба. Она дала мне возможность выяснить, на что я способна, понять, кто я есть. Она помогла мне осуществить то, чему нас с тобой учили: найти свою дорогу в жизни, уверенно идти по ней и делать максимум того, что можем. Я так и поступаю.

– Думаешь, я не понимаю и не одобряю тебя?

– Признаться, меня этот вопрос беспокоит. Для меня важно, что думаешь об этом именно ты, – с оттенком на­стороженности сказала Пибоди.

– Пусть не беспокоит. Мне даже не нужно разбираться в том, чем ты занимаешься, – я вижу, что это занятие тебе необходимо.

– Зак! Ты всегда был либеральнее всех остальных.

– Еще бы. Когда подрастаешь последним в семье, тебе лучше видно, как и в чем накуролесили остальные – те, кто постарше. А теперь не возражаешь, если я приму душ?

Когда Зак пошел со своей сумкой в ванную, Пибоди на­брала номер Чарльза Монро, отменила назначенное на тот вечер свидание. Она подумала, что, каким бы мудрым, ли­беральным и взрослым ни выглядел младший брат, он вряд ли был бы в восторге от ее избранника и от их нерегуляр­ной, какой-то несколько сомнительной связи.

Пибоди была бы немало удивлена тем, насколько «ли­беральнее» был ее младший брат на самом деле.

Зак стоял под горячей струей душа, давая воде смыть усталость после долгой дороги, и тоже думал о связи, – которой, впрочем, не было, да и быть не могло. Он думал о внезапно появившейся в его жизни женщине, которую видел всего лишь раз и которая была скорее видением, чем предметом его конкретных забот.

Она была замужем, и она была… его работодателем. Зак убеждал себя в том, что не вправе думать о ней, тем более испытывать сладкую дрожь от мысли, что вскоре увидит ее. Он талдычил сам себе, что это глупое детское увлече­ние никак не вяжется с реальностью, и даже призывал на помощь свою веру, но все было тщетно.