Смерть не выбирают (сборник)

Он удивился: точно так же спросил его Войцеховский, и встретив раздраженный отпор Скорика, только и сказал: "Смотри, дело твое". Конечно, его! Войцеховский в конце концов, исполнив необходимое, потихоньку отстранился. Но сейчас вопрос Кати неприятно чиркнул по душе, и он почему-то вдруг подумал, "Назаркевич все отрицает. И если выскользнет, что у меня остается?… Колечко от папиросного дыма. Опять Вячин, ночной вахтер, может Яловский?.. С этими увязну еще на несколько месяцев… А может я вообще зря вцепился в институтских? – внезапно подполз вопрос. Что если тут вовсе иная география, и надо искать в Богдановске?.. От этой мысли он едва не застонал, но как каждый нормальный человек, сопротивляющийся неприятным сомнениям-угрозам, тут же откинул их…

23

Где-то за стеной, во флигеле, переоборудованном в цех, грохотала штамповочная установка. Поэтому разговаривать приходилось громко. Комната – кабинет Вячина – вмещала стол, два стула и небольшой шкаф.

– Что случилось? – спросил Вячин, когда едва вошедший Лагойда уселся.

– Звонила жена Сереги Назаркевича. Его арестовали. Ушел на допрос в прокуратуру и не вернулся. Просила помочь.

– А что мы можем сделать?

– Я ей так и сказал.

– Правильно. От наших телодвижений никакого толку не будет, а можем лишь напортить. Следователь хоть и молодой, но дотошный.

– Он в институте широко загребает. Сейчас там какой-то в штатском вертится, маленький такой, на кавказца похож. К директору дважды наведывался, нашего старика-вахтера тормошил.

– Им за это деньги платят… Как думаешь, неужели это… Серега Назаркевич? – осторожно спросил Вячин.

– Ты у меня уже об этом спрашивал. Конечно, не хочется верить. Но всякое бывает, тем более – их отношения. А он психованный, – Лагойда посмотрел Вячину в глаза. – А ты-то как думаешь?

– Черт его знает. В жизни бывают такие выкрутасы!.. Жена Сереги адвоката нашла?

– Не знаю.

– Это нас с тобой опять начнут таскать, как свидетелей.

– Свидетели чего? – спросил Лагойда.

– Ну, мы вроде приятели, вместе работали, да и сейчас, в кооперативе… Обычно интересуются кругом знакомых обвиняемого и потерпевшего.

– В этом деле от нас с тобой толку мало, – заключил Лагойда.

– Не скажи, мы же с тобой не знаем, какие Серега дает показания… Кого Яловский назначил вместо Кубраковой?

– Пока, до конкурса, исполняет обязанности Коган. Он удобный для Яловского, покладистый.

– А для нас с тобой?

– В каком смысле?

– В смысле поликаувиля.

– Поживем – увидим…

Был конец рабочего дня, когда Джума Агрба шел по коридору института, завершив непродолжительный разговор с ночным вахтером Сердюком, оторвав его от возни с электромоторчиком. Пахло канифолью, от паяльника шел дымок. Разговор и в этот раз оказался пустым проворотом, дымом, как от паяльника. Ничего, кроме Кубраковой в ту ночь в институте вахтер не видел, ни с кем, по его словам, она тогда не встречалась, никто ее не ждал, все двери открывала своими ключами, запасные висели на гвоздике на общей доске. Ничего подозрительного вахтер не заметил, ничего в ту ночь в институте не пропало, во всяком случае жалоб не было. Опять Скорику тут рыбку не выудить.

"Все говорят сплошную правду, ни у кого никаких противоречий: если бы не случилось убийство, то и в голову не пришло бы усомниться. Но кто-то же врет! – философски рассуждал Агрба. – Кто-то. Все врать не могут. Должна иметься спрятанная правда, чтоб было от чего оттолкнуться и шагнуть дальше"…

– Директор у себя? – спросил Джума у секретарши. – Доложите: майор Агрба.

Яловский сидел, подперев лицо кулаками и глядел ожидающе Джуме в глаза. И в этом ожидании Агрба уловил какое-то сочувствие, мол, жаль мне тебя, майор, бесполезны твои визиты сюда…

– Что на этот раз?

– Альберт Андреевич, имелось ли в лаборатории что-нибудь, что представляло интерес? – спросил Агрба, усевшись.

– Разве что бутыль с хорошим спиртом. И еще – опытная лабораторная установка, гнавшая поликаувиль. Об этом я, по-моему, вам уже рассказывал.

– Назаркевич знал о его достоинствах?

– Безусловно. Он участвовал в разработках.

– А какова ваша степень участия в них?

– Относительная, скажем так: обеспечивал, – он усмехнулся.

– А запатентована работа как? В смысле, чье авторство? Единолично Кубраковой?

– Единолично, единолично, – он снова усмехнулся.

– Альберт Андреевич, простите за такой бестактный вопрос: в институте бытует мнение, что Кубракова в каком-то смысле вас подавляла, осложняло ли это ваши отношения? Говорят, завлаб Коган покладистый.

– Вопрос действительно не из тактичных, – нахмурился Яловский. Поэтому я вам отвечу без подробностей: да, Исаак Израилевич Коган покладистый.

– А что из себя представляет ночной вахтер Сердюк?

– У вас и у вашего коллеги из прокуратуры странная манера: этот вопрос мне ставится в третий раз. Это что, у вас такая метода? Ловить на противоречиях? Повторяю в третий раз: сюда на работу пригласил и устроил его я, претензий к нему никаких не имею. Что касается его знакомств и связей вне службы, выясняйте сами.

– Вы не получали в последнее время от Кубраковой каких-нибудь докладных или заявлений?