Смерть несущий

В тот миг я засмеялась, понимая, насколько абсурдно звучат ее слова. Я была от нее на расстоянии пяти метров, или около того. Не сказав ни слова, я медленно начала приближаться к ней. Настя открыла рот от удивления. Затем удивление в ее глазах переросло в дичайший ужас. Она хотела еще что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Настя резко развернулась и побежала. Но куда уж там! Она была на тонких каблуках, в неудобных туфлях. А я как всегда в своих любимых кедах. Я на миг остановилась и снова осмотрелась вокруг. Как и прежде, нам с ней никто не мешал. Только в этот раз я смогла разглядеть толстую ветку, скрытую травой. Это была настоящая дубина! Думаю, именно такими дубинами неандертальцы забивали диких мамонтов. Я нагнулась и подняла ее. Дубина оказалась на удивление легкой. Думаю, причина в том, что она была абсолютно сухой. Настя к этому времени успела убежать от меня на расстояние десяти метров. Больше не медля ни секунды, я бросилась за ней. Догнать ее не составило труда. Когда я ее догнала, то представила, что бью по мечу. Я замахнулась и обрушила удар прямо по ступне ее левой ноги. Настя повалилась на спину. При падении она ударилась головой об асфальт, и теперь лежала безжизненным овощем, раскинув в стороны руки и ноги. В отключке она провела секунд двадцать. Как только ее глаза открылись, то она тут же заревела и принялась кричать на помощь. Не знаю, что больше послужило причиной ее дикого вопля – боль от удара и падения, или испуг. Ведь когда она открыла глаза, то увидела над собой меня, гордо стоящую с дубиной в руке. И тогда я ей сказала:

– «Кости, значит, мне переломаешь? Ну что ж, посмотрим, насколько тверды твои косточки».

И с этим словами я взмахнула дубиной и обрушила ее на ее левую ногу. Раздался хруст ломающейся кости. Настя истошно взвыла, ее нога неестественно вывернулась. На месте удара осталось кровавое пятно. Я снова принялась смеяться. Гнев рвался из меня наружу. Тогда мои глаза словно заволокло пеленой. Я снова и снова била Настю дубиной, при этом продолжая истерически смеяться. Очнулась я только тогда, когда у меня устали руки. То, что открылось моему просветлевшему взору, не передать словами. Конечности Насти поломались во многих местах, причем как закрытыми, так и открытыми переломами. Голову Насти покрывала желеобразная красная масса, а под ее телом собралась густая лужа крови. Причем кровь была везде. Ее брызги окрасили несколько метров дорожки, а моя собственная одежда, как и лицо с руками, покрыли множественные капли Настиной крови. И тогда мне стало страшно. По-настоящему страшно. Паника охватила мной. Я простояла над ее телом минут десять. Пока я стояла, накрываемая волной паники, а почувствовала кое-что другое. То, что смогло подавить все другие ощущения. Я почувствовала облегчение. Словно я сделала то, для чего была рождена. Словно случившееся должно было произойти в любом случае, вне зависимости от того, хочу я этого, или нет…

2.

–Браво. – Восхищенно проговорил Георгий. – Подобного мне прежде не доводилось слышать.