Смерть ночи

Я уже начинала бояться, что от холода моё тело вот-вот скрутит судорога. Пять минут четвёртого, а на дороге тихо, как в сенном сарае. Десять минут четвёртого – и ничего. Я просто не могла в это поверить. И гадала, сколько ещё мне придётся ждать и когда я готова буду сдаться. Об этом мы заранее не подумали. В четыре часа должны были смениться караульные, на место сонных придут бодрые, выспавшиеся, и они без труда меня обнаружат. В три часа пятнадцать минут я медленно поднялась на ноги, услышав, как похрустывают мои коленки, чувствуя напряжение во всём теле. Я решила, что последний срок ожидания – три двадцать. А в три двадцать четыре начала отступление, почти такое же медленное. Когда я добралась до задней стены, было уже сорок минут четвёртого. Я немного постояла перед компостной ямой, пытаясь понять, правильно ли я поступаю, потом перелезла через стену и трусцой побежала к дому учителя музыки.

Гомер был уже там, он сходил с ума от тревоги.

– Как ты думаешь, какого чёрта там могло случиться? – то и дело повторял он. – Как ты думаешь?

– Не знаю, – снова и снова повторяла я, не теряя надежды.

– Как ты думаешь, мог кто-то пойти сразу к дому миссис Александер?

– Без вещей – нет.

Сразу после четырёх часов пришла Робин.

– Никого не видно, – доложила она.

В половине пятого появился Ли и, наконец, в четыре часа сорок пять минут – Фай. Она была в отчаянии.

– Грузовик оказался заперт! – выпалила она, едва увидев нас. – Он был заперт!

Я рассмеялась. Мы ничего тут не могли поделать. Такая простая штука, а мы о ней не подумали, никто не подумал! Я за весь день не видела, чтобы кто-то запирал кабину, но я ведь не следила за этим специально.

– Я ничего не могла придумать! – всхлипывала Фай. – Разбить стекло нельзя из-за шума. Я ждала, думала, кто-нибудь из вас придёт, но никто не пришёл.

Мы все были эмоционально измучены не меньше, чем физически. Когда я сказала, что мы на следующий день тоже должны вести наблюдение из церкви, меня никто не поддержал.

– Ох нет! – простонала Фай. – Это уж слишком!

– Для одной ночи достаточно, – согласилась с ней Робин.

– Сама иди туда! – огрызнулся Ли. – А я отправляюсь спать.

– Ну и пойду.

Почему-то я была уверена, что это важно. А все молча наблюдали, как я собираюсь. Никто не произнёс ни слова, когда я выходила из дома. Но уже через окно я услышала, как они начали спорить, кто должен первым идти наблюдать. Я подняла раму окна и просунула внутрь голову, чтобы вставить своё словечко.

– Эй, говорите шёпотом, ребята! Ночью звуки далеко разносятся.

Я знала, что день в башне церкви будет длинным и одиноким, но ничего не имела против. Я поспала час или около того, забравшись туда, и от этого чувствовала себя немного скованной, но, придя в себя, весь день спокойно наблюдала и думала. На улице ничего особенного не происходило. Грузовик переехал к следующему дому и в него погрузили кабинетный рояль, из следующего дома вынесли пару ковров и комод с зеркалом. Но к этому времени грузовик уже отъехал слишком далеко вниз по холму, и нечего было думать о том, чтобы постараться завершить задуманное. Требовалась идея получше.

Я видела, как в половине десятого из своего дома вышел майор Харви. «Рейнджровер» уже ожидал его. Майор сел на заднее сиденье – кроме водителя, в машине никого не было. «Рейнджровер» развернулся и покатил прочь. Я думала, не на ярмарочную ли площадь он поехал. Может быть, сегодня на допрос отправят моих родителей…

Сразу после четырёх часов майор вернулся, вышел из машины и направился в дом; на этот раз вместе с ним вышел и шофёр, но двинулся он к другому дому, оставив машину на улице. Солдат всё ещё находился в доме, когда около десяти вечера я поднялась и тихонько отправилась обратно. К этому времени я уже знала все привычки караульных, а запах готовящейся еды заставлял меня весь вечер истекать слюной, но от этого у меня родилась новая идея. Пробираясь за домом в ночном холоде, я потратила время не зря.

Когда я вернулась в дом учителя музыки, ребята захлопотали вокруг меня. Думаю, они чувствовали себя виноватыми. А я так измучилась, что даже протестовать не стала. Когда же я изложила им свою идею, они её приняли почти мгновенно. Всё было как прошлой ночью: нам отчаянно хотелось что-то сделать, и потому мы готовы были ухватиться за любую возможность.

А я хотела устроить такой взрыв, от которого посыпались бы окна в Лос-Анджелесе. И держалась эта мысль на воспоминании о домашнем газовом обогревателе. В детстве я выучила одно правило: если ты включаешь газ и не поджигаешь его сразу же, то надо поскорее убегать. Если подождёшь хоть несколько секунд и зажжёшь другую спичку, скорее всего, останешься без лица. Просто удивительно, как быстро утекает газ!

А если это происходит так быстро, то каким будет эффект, если оставить три или четыре обогревателя открытыми минут на тридцать? А потом чиркнуть спичкой? Будет большой-пребольшой «бумс»!