Смерть особого назначения

– Не выпускать! Раздавить ногой, как... – Борисов осекся, опомнился. Рыжие точки действительно напоминали шевелящихся тараканов, но команды так не отдаются. – На флангах! Активно замыкаем зоны, но без разрывов! Держать линии! Огонь на поражение – без команды! Приступили к зачистке!!!

В нескольких областях туманности боевые звездолеты фринов и людей уже находились совсем близко друг от друга.

– Вперед! – не выдержал Борисов, подавая сигнал в ходовую рубку «Везувия», на котором располагался штаб пятого флота. – Пошли! Пошли! Резво!

Он со злостью отмахнулся от адъютанта, начавшего лепетать какие-то глупости о том, что центр стратегического управления войсками должен находиться вне зоны опасности, за пределами района боевых действий.

– Пошел!!! – злобно рявкнул адмирал то ли командиру «Везувия», то ли адъютанту.

Приказ выполнили оба: тяжелый ракетный крейсер двинулся вперед, к огненному клубку кораблей, адъютант отскочил от командующего подальше, спрятался за широкую спину начальника штаба.

В центре карты теперь колыхалось рыже-золотистое облако: звездолеты двух флотов схлестнулись в жестокой схватке. Ожили мониторы, транслировавшие видео с места событий, но по ним трудно было составить верное впечатление о происходящем. Слишком большим по площади получилось столкновение двух цивилизаций, двух рас, двух могучих боевых систем.

Эфир утонул в хаосе звуков, люди вопили и от ярости, и от боли. Они отдавали команды и молились, что-то кричали и просили о поддержке, умирали сами и убивали чужих солдат. Борисов пытался держать в поле зрения сразу все мониторы, не выделяя главных и второстепенных. Он, как опытный полководец, знал, что в такие секунды любые приказы теряют смысл. Первая сеча – скоротечная и жестокая – все расставляет по местам сама. Команды будут необходимы тогда, когда яростная волна схлынет, когда потребуется переброска резерва, перегруппировка сил для новой атаки.

..Вот тяжелый крейсер, будто огромное стальное зубило, вклинился в группу приплюснутых сфер – боевых звездолетов фринов. Он окутался клубами дыма, показалось, будто превратился в ежа: работали батареи правого и левого бортов, выпуская торпеды и самонаводящиеся ракеты по многочисленным целям, сновавшим вокруг. Потом крейсер, перебитый несколькими цепочками светящихся шаров, разломился пополам, исчез в чудовищной вспышке, и вместе с ним исчезли несколько чужих звездолетов, находившихся неподалеку.

На другом экране схлестнулись корвет и боевой корабль фринов, они не уступали друг другу в маневренности, хотя чужак чуть-чуть выигрывал при смещениях влево-вправо и вверх-вниз, а корвет – ускоряясь на прямых отрезках. Атомные торпеды прошли мимо звездолета фринов: тепловые головки наведения захватили в конус ложные цели. Корвет изменил тактику, ответил на это ураганным огнем лазерных орудий, а фрины – смертельно опасными гирляндами шаровых молний. Стрелки земного корабля оказались удачливее: в какой-то миг красные лучи зацепили пузатую сферу чужаков, она сразу потеряла ход, прекратила метания в пространстве, а чуть позже была безжалостно расстреляна реактивными снарядами.

«Везувий», набравший скорость, продолжал движение вперед, к месту боя, в сопровождении кораблей прикрытия и огневой поддержки.

Теперь на карте «нарисовалось» что-то осмысленное. После первой лобовой сшибки боевые звездолеты чуть отступили назад. Чужие попытались сформировать ударную «иглу» из кораблей, чтобы продавить «сеть» в одном месте, вырваться за пределы сферы. Штаб сработал оперативно – так, как и требовалось: к месту возможного прорыва спешно потянулись линкоры и крейсера ближайших бригад, создавая уплотнение.

«Игла» фринов надавила на сеть людских кораблей, эфир вновь наполнился яростными возгласами сражавшихся и отчаянными воплями умиравших. Борисов стоял, вцепившись в край стола, и наблюдал за вторым актом поединка.

Игла надавила и сломалась, не сумев одолеть податливый, но прочный материал сети.

– Отлично! – крикнул в эфир командующий. – Молодцы, соколы!

И сломанный кончик «иглы», и хвостовая ее часть оказались в огромном конусе: бригады истребителей быстро и слаженно выполнили маневр, а затем приступили к тотальному уничтожению чужаков, очутившихся в ловушке.

Какой-то шальной корабль фринов, прорвавшийся через заградительные линии, выскочил прямо на «Везувий». Похоже, командир чужого судна уже не думал ни о бое, ни о штабе врага, ни о возможности стать героем – просто удирал из огненного котла. Совсем как насмерть перепуганное насекомое, которое, не разбирая дороги, несется прочь из места, где давят сапогом его сородичей. В такие минуты не до героизма – забиться бы в темную безопасную щель.

Не дали. Не позволили. И сделали все так быстро, что Борисов не успел вмешаться. «Везувий» несколько раз вздрогнул, левый борт исчез в сильном дыму, при этом ослепли многие иллюминаторы, а звезды стали тусклыми, нерезкими. Зато дисплеи работали как надо. Они продемонстрировали командующему флотом, что такое образцово-показательный залп атомными торпедами в исполнении тяжелого крейсера.