Смерть отца

Неожиданно сильный удар раздается в дверь, и еще до того, как он собирается сказать – «Войдите», дверь широко распахивается. В комнату врывается молодой человек. У него непричесанная, рыжая, кудрявая, голова, пальто расстегнуто. Тетрадь для зарисовок торчит из кармана пальто, и набор карандашей – из кармана пиджака.

– Господин адвокат, я случайно услышал от одного из моих друзей, что вы заинтересовались судьбой куплетиста, и я могу вам немного помочь, – выкрикивает взволнованно парень.

– Чем вы можете мне помочь? – удивлен Александр.

– В деле защиты куплетиста, естественно. Он мой друг.

– Извините меня, господин, хочу довести до вашего сведения, что до сих пор я не взял на себя защиту Ицхака Меира.

– Ах, уважаемый господин адвокат, все мы счастливы, что вы собираетесь взять на себя защиту нашего несчастного друга.

– Но, уважаемый…

– Дело осложняется, а высокопрофессионального адвоката у него нет.

– Дело осложняется… – повторяет Александр слова рыжего парня. – Да, я читал вчера в газете. Полиция нашла письмо у его подруги. Если не ошибаюсь, он пишет ей, что в эти безумные дни обязан приобрести пистолет. Певец отрицает, что вообще писал такое письмо, не так ли?

– Он это письмо никогда не писал, это фальшивка, – вскрикивает парень.

– Разрешите мне задать вопрос: кто вы, уважаемый господин? – спрашивает Александр.

– Ах, извините меня за наглость, с которой я ворвался к вам да еще забыл представиться. Вольдемар Шпац, житель вольного города Нюрнберга, по профессии – художник.

– Очень приятно.

– Господин, – Шпац садится без приглашения, – я пришел убедить вас в срочной необходимости защитить моего друга. Не надо колебаться ни минуты. Время действовать ограничено. Я в силах вам помочь, уважаемый адвокат.

– Ага, – усаживается Александр напротив парня, – вы его друг?

– Настоящий друг, уважаемый господин адвокат. Но не только во имя дружбы я хочу помочь вам защитить его.

– Но, уважаемый…

– Не только во имя дружбы. Здесь навет на невиновного человека, уважаемый господин адвокат, невиновного! – Кричит рыжий парень и проводит рукой по своим кудрям. – И я хочу мобилизовать всех наших друзей на борьбу во имя безвинного куплетиста. Главным образом, журналистов, как мой друг Фреди Фишер, который, кстати, тоже друг певца. Зря, зря, уважаемый господин, я-то всего художник. – И выражение горечи возникает на лице Шпаца.

– Вы художник? – интересуется Александр.

– Художник, уважаемый адвокат, – подтверждает Шпац и решительным движением кладет на стол свою тетрадь. – Художник я, и в последние недели кружусь по городу, и зарисовываю сцены предвыборной войны.

– Господин…

– Вольдемар Шпац, – помогает Шпац Александру.

– Господин Шпац, что это за дама, нарисованная на этой странице?

Случайно открыл Александр эту страницу, и взгляд его наткнулся на высокую худую женщину, затянутую в черный шелк, делающий ее еще более тонкой. Длинные руки лежат на животе, и ногти ее остры, как когти шипящей злой кошки. Круглый рот открыт, как у певицы, и карандаш заполнил пустоту рта черным цветом. Рядом с женщиной – мужчина. Плечи и бедра его широки, и поблескивающий пояс охватывает его мускулистое тело. На нем штаны для верховой езды и высокие сапоги. Из-под головного убора с козырьком, скрывающим лоб, глядят хитрые узкие глазки, намекающие на какие-то недобрые замыслы. Александр вспоминает высокую женщину, затянутую в черный шелк. Она стояла в ту ужасную ночь рядом с певцом.

– Кто эта женщина, господин Шпац?

– Это она! – вскрикивает Вольдемар Шпац. – Этот червь-шелкопряд, змеящийся в черном шелке, – Марго. Певица кабаре, в прошлом подруга Аполлона. И она… – парень тяжело дышит, – она, господин, предала его. Предательство мне омерзительно.

– Мне тоже, господин Шпац, – Александр продолжает рассматривать рисунок.

– И вчера, господин адвокат, я видел ее в «муравейнике».

– В муравейнике? – удивлен Александр.

– Господин не знает, что такое – «муравейник»? «Муравейник» это всем известное питейное заведение нацистов. Я пошел туда делать зарисовки и, к своему удивлению, встретил ее там…Нашу подругу Марго в обществе одного… – и Шпац указывает на мускулистого мужчину, нарисованного рядом с красавицей Марго.

– Это открытие, – взволнованно говорит Александр, – очень важное, господин Шпац. Оно, безусловно, поможет адвокату, который возьмет на себя защиту.

– Да, да, господин адвокат, очень поможет, – озаряется лицо художника.

– Что вам известно, господин Шпац, о письме Ицхака Меира, которое полиция обнаружила у певицы? Вы, несомненно, знаете больше, чем написано в газете?

– Больше, чем написано в газете? Я вообще газет не читаю, господин. От Эмиля Рифке я узнал о письме. Он офицер полиции, который вел обыск у Марго.

– Господин Шпац, – Александр садится на стул, – где вы встретили офицера полиции и при каких обстоятельствах услышали от него рассказ о письме?

– В доме доктора Леви, не знает ли случайно господин доктора Леви?