Смерть отца

Семья Штерн была глубоко религиозной, и скрупулезно придерживалась заповедей. Но самым великим днем в жизни дяди Самуила был день, когда он вместе с Аароном и Моисеем отправился в длительную и очень важную поездку. Ездили они в царскую Россию. До Мировой войны поехали туда – Аарон из металлургического городка и Моисей из латунного своего предприятия – большой сопровождающей их делегацией, вести переговоры с царским правительством по металлургическому делу. В Петербурге, столице, где находилась и резиденция царя, переговоры продолжались много дней. Тем временем Моисей и Аарон со всеми сопровождающими их лицами сидели в роскошной гостинице, и по вечерам, между сверкающих зеркал и позолоченных стен, они учили страницу Талмуда с дядей Самуилом и отцом Александра, который тоже был большим знатоком священных текстов, и сопровождал Моисея. В канун субботы, когда зажигали свечи, явился представитель правительства. В субботу, объявил он, должны господа Моисей и Аарон Штерн подписать договор с царским правительством, и все должно завершиться к удовлетворению обеих сторон. Но Моисей и Аарон встали, взглянули друг на друга, и Моисей сказал: «Завтра суббота. А в субботу мы не занимаемся делами. Извольте, уважаемый, подождать до исхода субботы». В эти минуты дядя Самуил стоял около Моисея и Аарона, и чихал от удовольствия, хотя в носу его не побывала даже соринка пахучего табака. И царское правительство подождало до исхода субботы, и подписало договор. Дядя Самуил, который записывал каждое событие, да еще такой важности, написал его под эпиграфом – словами тайного советника Иоанна Вольфганга Гете – «Человек, живущий в согласии с самим собой, находится в согласии с подобными себе».

По возвращению из столь удачной поездки братьям присвоены были степени: торговые советники прусского королевства. Именно в эти дни скончался Берл, и Моника-Сара осиротела. Дядя Самуил обычно в своих рассказах связывает все вместе, присвоение степени с горем, поразившим его семью. И всему этому он находит причину, связанную с началом месяца Ав по еврейскому календарю, с горестным днем 9 Ава – днем разрушения Иерусалимского Храма. В эти девять дней в домах Аарона и Моисея Штерн, и на их предприятиях, не ели мяса, не пили вина. И не полагалось что-либо праздновать, как, например, получение почтенных степеней. Момент, когда известие пришло к Аарону, запомнился дяде Самуилу до мельчайших деталей. В это время они шли по улице, и тут мальчик из конторы принес ему это известие. Он бежал по улицам, чтобы догнать хозяина. Но эта весть не произвела большого впечатления на того, он лишь сильно стукнул толстой тростью по тротуару. Не прошло нескольких минут, как пришло известие о внезапной смерти Берла, и снова Аарон отреагировал ударом трости от большого потрясения.

Моника-Сара росла между множеством книг дяди Самуила. К вещам в доме принадлежала также Иола Унгер, старая глухая вдова, которая была кухаркой в доме и воспитательницей маленькой Моники. Иола Унгер тоже внезапно скончалась. С этого времени дядя Самуил воспитывал Монику, как Мордехай – Эстер в рассказе о Пуриме, окружив ее любовью и всегда беспокоясь о ней. Сам готовил еду для обоих и заботился о ее одежде. Но так как он всегда ошибался в размерах и считал, что девочка должна вырасти, покупал он ей широкую и длинную одежду, и она выглядела странно и смешно в глазах подружек. И потому в детстве всегда ходила, опустив глаза, и окружающие принимали это за скромность и смирение, дав ей кличку – «майзеле», что на идиш означает – мышка.

Дядя Самуил брал ее с собой по всем своим делам. В дом Штерна он приходил каждый день. Вечер за вечером он приходил туда учить страницу Талмуда с Аароном. Аарон был избран членом муниципалитета. И первым его советником по всем делам был дядя Самуил. Приходил он в дом Аарона всегда вместе с «майзеле». Сидела она в уголке, покусывая ногти, и никто на нее не обращал внимания, ни Аарон, ни его сыновья Авраам и Иосиф, которые уже приближались к совершеннолетию. Не меняя их имен, послал Аарон их учиться в гимназию для избранных, сыновей аристократов, требуя от них – в субботу не заниматься письмом и выполнять в точности все религиозные предписания, чтобы с детства привыкать к еврейской жизни и не ассимилироваться. И не могла их интересовать маленькая Моника по кличке «майзеле».

Только один раз она привлекла их внимание, и они извлекли ее из угла комнаты. В тот день в доме Штерна было большое празднество в честь раввина города, являющегося гордостью общины и пользующегося славой во всей ашкеназской общине Европы, к тому же, отца уважаемой супруги Аарона Леи Штерн. Поздравить раввина собралось множество гостей. Сыновья Аарона Авраам и Иосиф завели Монику в смежную комнату, посадили за пианино и научили ее короткой песенке, которую по их замыслу она должна была исполнить перед гостями. Стыдясь и боясь братьев, она не смела им возражать. И так до ушей всех гостей, раввина и его супруги долетел тоненький дрожащий голосок из соседней комнаты: