Смерть пахнет конфетками

Подъехал лифт, и они, подталкиваемые силой израненной после взрыва и обстрела тени, ввалились в него. Следом не отступил и всё ещё ведомый своим манипулятором охранник.

Оказавшись вчетвером в тесном пространстве, завязалась борьба. Тещё не окрепшая после ранений тень пыталась охватить всех своими чёрными волосами, но ей не хватило сил и концентрации. Охранник, почувствовав послабление власти чёрного зла, открыл стрельбу, оборвав несколько прядей, добравшихся до шеи Екатерины. Остальные она сорвала с себя сама. Чтобы прекратить огонь, больно касающегося её черноты, тень вернулась на шею вооружённого мужчины.

Двери лифта открылись. На минус первом ярусе гостей встречал вооружённый отряд под командованием Леры. Но она так и не дала приказ открыть огонь. Кир успел вытащить Катю из тесной кабинки, и они упали на кафель коридора, ведущего к операторской и другим помещениям.

Створки лифта начали закрываться, тень попыталась их открыть своими щупальцами, но вооружённые люди открыли стрельбу и несколько её локонов остались на этаже, а лифт уехал ниже.

– Чёрт, почему вы не стреляли раньше? – воскликнул откуда-то взявшийся Гжельский, который отвлёкся от мониторов, когда произошла эта коротковременная заварушка.

– Мы бы попали в… – начала оправдываться Лера, сложив свой компактный автомат.

Гжельский ничего не сказал, лишь в несвойственной себе манере почесал затылок, увидев Катю.

– Внимание, – раздался голос Стахова из раций, – тень направилась на минус второй ярус. Она уже там.

Гжельский тяжело выдохнул и вернулся в операторскую, чтобы самостоятельно проследить за действиями аномального субъекта. В тесном помещении образовалось некоторое подобие давки. Многие хотели увидеть то, что не внушало позитива: тень, бушуя в тесной кабине лифта, растерзала несчастного сотрудника службы безопасности, разорвав пространство тесной кабинки. Сломав средство передвижения между этажами, она выбралась на минус второй ярус, отряхивая с себя пыль, кровь и кусочки плоти.

Перед ней предстала бронированная дверь, через щели которой она с трудом смогла просочиться, испытывая ломку из-за отсутствия донора. Но отбросив части себя, не пролезающие сквозь узкие щели, у противоположного выхода с этажа она встретила коллекционера голов, который уже практически сломал выход на лестницу.

Она завладела его сознанием.

Став сильнее, они выломали несчастную железяку, и направились по лестнице выше, к минус первому ярусу.

Гжельский отдавал приказы:

– Все, у кого есть оружие, идут встречать гостей. Примените все средства, чтобы их остановить.

Операторская заметно опустела. В ней остался Стахов со своим напарником, Екатерина, сам Гжельский, Кир и его видения.

А Гжельский начал вещать уже в рацию:

– Мы не должны их выпустить наружу.

– Приказ принят, – отрапортовала Лера по радиосвязи.

Коллекционер голов, на шее которого уже болталась тень, вместо ожерелья с головами двух погибших в первой стычке мужчин, и придавала чудовищу сил. Он ломал массивные двери, как жестяные пивные банки.

– Катя, теперь твой выход, – сказал Гжельский.

Девушка не успела выдохнуть, чтобы собрать силы и покинуть тесное помещение, как под взором своего строгого отца ей преградил путь Руслан Стахов.

– Катя, отдай мне свой оберег. Выбирайтесь, я сам остановлю его…

– Отступи! – приказал Гжельский с использованием Силы. – Ты не знаешь, как действовать!

– Ну уж нет! – прорычал Руслан и вцепился руками в идеально гладкую белую рубашку, сделавшего к нему несколько шагов Олега Рубиновича, не ощущая воздействия его Силы. – Ты не отправишь туда девчонку!

– Убрал руки! – безрезультатно приказал Гжельский.

Пальцы Руслана стали слабеть, но какие-то внутренние эмоции заставляли сжимать их с новым остервенением под взглядом отца Стахова. Мужчины перегородили выход из операторской, но никто не вмешался в их противостояние.

В это время вся армия Гжельского открыла огонь по проникшему на минус первый ярус существу, за спиной которого пряталась тень, не снимая своих прядей волос с его массивной шеи.

А Гжельский уже было открыл рот, чтобы приказать остальным отцепить от него Стахова, сознание которого не выдержало нагрузок после манипуляций с ним. Но не стал этого делать. Его остановили его же мысли, накрывшие его волной собственных переживаний, спрятать которые он не смог. Он сменил свой твёрдый вальяжный тон на быструю речь, слова которой свинцовыми пулями попадали в мозги всех присутствующих: