Смерть пахнет конфетками

Тут же в нос ударил запах испражнений и старости. Привычный запах дома. Громко работал телевизор, транслирующий выпуск новостей, но матери на кухне не было. Дверь в её комнату была закрыта. Зато была открыта вторая дверь, ведущая в комнату Кира, хотя он всегда держал ей закрытой на ключ. Бардак его личного пространства был обнажён, видимо его тётка решила взломать хилый замок, навещая сестру, пока парня не было дома. Или это смогла сделать мать, хотя сил у неё оставалось всё меньше и меньше.

– Мам? – вопросил Кир, отворяя дверь в комнату своей родительницы.

В этот момент на него набросились. Кто-то очень сильный обхватил его шею, наклоняя лицо парня к самому полу, на котором виднелись следы сухой грязи.

– Вот и владелец квартиры пришёл, мы заждались, – сказал мужчина в сером пиджаке.

Кир его ни разу не видел.

– Геннадьич, давай шустрее, – сказал тот, кто сделал силовой захват Киру. – Мне эта вонь уже надоела.

Здоровяк, держащий Кира, бросил того на пол. Парень осмотрелся.

Один из двоих незваных гостей был ему знаком. Это был Якорь, кореш которого отправился гулять за окно из квартиры Алёнки и Владика несколько дней назад. У Якоря виднелся лейкопластырь на лбу, но других признаков недомогания от последствий той драки, что произошла не так давно, у него не было.

Геннадьич сидел на кровати матери. Женщина сидела рядом с ним, она выглядела плохо, её кожа стала желтее, а вокруг глаз – темнее. Её руки тряслись, голова дёргалась, ничего не понимающий взгляд был направлен куда-то сквозь происходящее в комнате. Она жевала пряник, роняя крошки на запачканную юбку. Ей было не просто. Она то пыталась откусить с одной стороны, то с другой, но у неё не всегда получалось. Даже такое простое занятие ей давалось с трудом. Она было переместила своё внимание на Кира, но Геннадьич тут же перевёл все её не сфокусированные на происходящем акценты на себя.

– Петровна, ещё чайку? – добродушно сказал мужчина.

Женщина посомневалась, а потом сказала:

– А, давай!

– Якорь, сгоняй, – велел Геннадьич.

– Харе, – сказал Якорь. – Опять обоссытся.

– Сгоняй, я сказал, – повторил просьбу риелтор, который в криминальной иерархии оказался выше, чем здоровяк.

– Сам иди, – не согласился с иерархичной расстановкой Якорь, показав, что у него тоже есть право голоса.

– А документы ты будешь заполнять? – спросил мужчина в деловом костюме.

– Этот убежит, – привёл аргумент Якорь.

Геннадьич вздохнул и молвил:

– Тогда дай ему понять, что бегать плохо.

Кир только встал на ноги, как Якорь дал ему такую оплеуху ладонью, что взрыв в деревне другого мира показался равнозначным по силе. Но Кир быстро очухался, чуть было не перелетев через открытое окно. Верхушки тополей были совсем близко.

– Здесь тебе не девятый этаж, – сказал Якорь. – Шанс выжить есть, но будет ли от этого легче? Вопрос.

Он взял с журнального столика пустую кружку матери с отколотым краем. Она была её любимой кружкой, несмотря на дефект. Несуразные цветы, обозначенные небрежной графикой. Но, несмотря на внешнюю неприглядность, она была ей дорога. Ещё на журнальном столике около кровати лежали какие-то документы. На них уже было пятно от чая и крошки пряников.

– Зачем ты толкнул паренька? – сказала мать Кира, не узнавшая сына. – Хулиганы! Разве это дело?

– Бабушка, – сказал Геннадьич, – а как же чай?

– Чай я буду, – ответила женщина, которая, несмотря на шестидесятипятилетний возраст, выглядела настоящей старухой, лет на двадцать старше.

Якорь удалился, а Геннадьич достал пистолет с глушителем.

– Ой-ёй, – только и отреагировала старушка. – Как настоясчий.

Геннадьич не заметил её слов. Он обратился к Киру.

– Мы с утра здесь сидим. Найти тебя оказалось вполне возможно, как ты понял. Думаю, ты понимаешь и цель нашего визита. Твои подвиги доставили неприятности. Но ты можешь сгладить вину. Переписываешь на нас квартиру. Или не делаешь этого. Но это будет неверным решением. Уж поверь.

– У меня есть значительно больше денег, – сказал Кир, мысли которого начали путаться, ему нездоровилось.

– Откуда? – удивился Геннадьич. – В твоём бардаке мы их не нашли. Учитывая все условия, на своей работе ты получаешь совсем мало. Мы нашли тебя не быстро, но нашли. Теперь твоя жизнь по-настоящему в твоих руках. Потом можешь прожигать её, ничего не изменится. Только крыши над головой не будет. Но тебе же не привыкать жить одним днём. По твоей расцарапанной морде видно. Ты самый настоящий алкаш, посмотри на себя в зеркало, как ты выглядишь. Давно, наверное, себя со стороны не наблюдал. Но всё это не такая уж проблема, как… отсутствие жизни. И да, у нас всё схвачено, к ментам можешь даже не соваться. Будет хуже.

Геннадьич повернул пистолет в сторону старушки. Но та не отреагировала. Она продолжила кромсать пряник своим почти беззубым ртом.

– Чаю бы, – только попросила она.

– Сейчас всё будет, – заверил Геннадьич. – Только Кирюша подпишет бумажки.

– Кирюша, – обратила свой полуслепой взор старая женщина на Кира. – Как хорошо, что ты здесь. Я так скучала. Где ты ходишь? Опять задержался в школе?

– Да, мам, – сказал Кир, присев на корточки перед столиком.