Смерть пахнет конфетками

– А что у тебя с лицом? – заметила старушка следы от приключений.

– Порезался, когда брился, – ничего лучше не смог придумать Кир, воспользовавшись словами Гжельского.

– Так аккуратнее значит надо! – сделала наставления мать. – Кто ж так делает…

Бумаг было не так много, и Геннадьич заботливо пододвинул их к парню. Рядом лежал его паспорт и дешёвая шариковая ручка с синей пастой. Кир было потянулся к ней, но отпрянул. Под кроватью мамы лежал утопленник.

Кир даже обрадовался – они вернулись!

Обернувшись, он увидел Машу. Видеть её было ещё большей радостью. А у входа в комнату в пятнадцать квадратных метров стояла блондинка, сквозь которую прошёл Якорь с наполненной до краёв кружкой с кипятком.

– Можно мне позвонить? – попросил Кир.

– Позвони, – сказал вставший за его спиной Якорь. – Только лишишься матери.

– Горяча, – сказала старая женщина, дотронувшись до поставленной перед ней кружки. – А водички холодной есть?

– Ты издеваешься?! – взревел Якорь.

У женщины намокли глаза. Она с обидой сказала:

– Кирюша, почему он кричит, кто эти люди?

– Слушай, – процедил сквозь зубы Якорь, положив увесистую ладонь на худое плечо Кира. – Я за своей матерью так не ухаживал, даже когда она умирала. А у этой старой твари всё утро сердце болело, еле откачали. Пряники и чай помогли. Но Димон, мой друг, погиб. Ему пряники и чай не помогут. Представляешь, как я зол? И прекрасно помню, как ты меня ножом полоснул, благо у тебя это плохо получилось. Я держусь из последних сил – не проверяй на прочность мои нервы.

– Кирюша, что им надо? – заплакала женщина.

– У меня тоже голова болит, – сказал Геннадьич, дотронувшись глушителем пистолета до виска старой женщины. – Резче!

Старушка завопила:

– Ой, больно-больно!

– Резче! – злобно повторил Геннадьич.

Кир снова потянулся за ручкой, не обращая внимания на укор со стороны своих видений. Но они ничем не могли помочь. Лишь стояли над душой, ждали.

Геннадичь убрал с виска старой женщины пистолет, но та не успокоилась. Тогда он вручил ей в руки новый пряник, и старушка быстро замолчала, не в силах решить, что ей делать с двумя угощениями.

Кир только принялся бегло изучать первую бумажку с текстом договора продажи, как во входную дверь квартиры кто-то стал ломиться, неаккуратно кромсая замочную скважину ключом.

– Кто это? – спросил Якорь, не отпуская плеча Кира.

– Тётка, – сказал парень, когда все услышали звук открываемой двери.

– Есть кто живой? – вопросил из прихожей голос родственницы Кира и его матери.

– Реши это проблему без глупостей, – прошипел на ухо Кира Якорь.

Парень вышел из комнаты в прихожую. Тётка была одна.

– Ты когда приехал? – начала она атаку вопросами. – Что у тебя с физиономией? Загулял, а я тут шарахайся! Вчера была, сегодня пришла, мать-то совсем плоха!

– Извиняюсь… – начал было Кир.

Но женщина перебила его:

– Продуктов принесла, – сказала она, прочапав на кухню не разуваясь. – Деньги дай, чек с собой…

– Я принесу завтра, надо с карточки снять, – сказал Кир, помогая выкладывать нехитрые продукты в виде макарон, каши, пряников, дешёвых карамелек.

– У меня тоже карточка-то есть, – сказала тётка. – Переведи!

– Завтра, – сказал Кир. – Всё завтра, как получку получу.

Тётка посмотрела на него с недоверием.

– Новую работу нашёл, – Кир продолжил речь. – Хорошую работу. Переведу больше, чем нужно.

– Ой, врёшь! – не поверила тётка. – У тебя на морде написано. С асфальтом что ли воевал? Мать-то жива вообще? Не угробил старуху-то?

Женщина резво кинулась по узкому коридору к комнате родственницы, дверь которой уже была закрыта. Кир не стал её останавливать. Он достал из небольшого пакетика карамельку. Он был голоден. Сладость ворвалась в его вкусовые ощущения, разбавив горечь от всего происходящего в его голове и его жизни. Сладость напомнила ему о всех жертвах. Сладость была такой яркой, такой… значительной. Как вкус смерти. Ему начало казаться, что умереть, это всё равно что сладко заснуть после очень тяжёлого дня. Положить уставшую, опустошённую от мыслей, голову на мягкую подушку и провалиться навсегда в сновидения. И какая в этот момент будет разница, получится ли проснуться после всего этого…

А тем временем тётка ввалилась в комнату, где Геннадичь, Якорь и старушка уже выглядели непринуждённо, будто просто вели праздную беседу. Старушка была рада обладать двумя пряниками.

– Вы кто? – обратилась она к мужчинам.

– Мы из службы социальной поддержки, – дружелюбно сказал Геннадьич.

– Старуха, ты как? – спросила женщина у родственницы.

– Хорошо! – жизнерадостно ответила мать Кира.

– Точно? – не поверила тётка.

– Что точно? – не поняла старушка.

Тогда тётка перевела внимание на подоспевшего Кира, обратившись к нему:

– Уж не в дом ли престарелых её сдать решил?

– А вы хотите взять её к себе на попечение? – ответил вопросом на вопрос Кир. – Это можно решить…

– Не по-людски! – сказала тётка.

– Так возьмёте?

– Что родственники скажут? – не унималась тётка, но уже вываливая свой вес из комнаты. – Что отец скажет?

– Ему не всё ли равно? – парировал Кир.

– Так люди не поступают, – сказала тётка.

Кир повысил голос: