Смерть пахнет сандалом

Жена, что же ты больше не наливаешь мне? Давай-давай, наливай, наливай. И сама опрокинь чарочку. Ты бледна. Что ты плачешь? Женушка, не плачь, я уже принял решение. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы этот мерзавец заполучил сто лянов серебром и чтобы осуществились коварные замыслы этого подонка Клодта. И еще я никак не могу позволить, чтобы все вышло по желанию Юань Шикая. Юань изрезал на куски моего родного брата. Бесчеловечно! Жестоко! Ох, как безжалостно! У Юань Шикая на языке мед, а на сердце лед. Он мягко стелет, да жестко спать. Он не сможет простить мне обиду. Разделается с Сунь Бином, а затем разделается и с несчастным сановником. Жена, как ни крути – все смерть, так лучше уж умереть в радости. В такие времена живут собаки, а мрут люди. Мы с тобой муж и жена уже десять с лишним лет, и хоть до сих пор не состряпали мальчика или хоть полдевочки, но живем в мире и согласии. Как говорится, муж запевает, жена подпевает. Завтра утром возвращайся-ка ты в Хунань, коляску для тебя я уже приготовил. В моей семье еще есть десять м у поливной земли, пять тростниковых домиков, за эти годы накоплено примерно триста

лянов серебра. Этого будет достаточно, чтобы ты провела свои оставшиеся дни в грубой одежде и питалась простой пищей. Когда ты уедешь, мне не о чем будет беспокоиться. Эх, милая, не плачь, от твоих слез сердце разрывается. Жить в такой беспокойный век одинаково нелегко и чиновнику, и простолюдину. В смутное время человеку хуже, чем собаке в мирное. Жена, когда вернешься в родные места, возьми на воспитание сына второго младшего брата, пусть вместо тебя заботится о стариках и проводит их в последний путь. Я уже написал письмо, они не могут не ответить. Когда птица умирает, ее крик разрывает сердце; когда умирает человек, то для него находят добрые слова. Ты только, жена, ни в коем случае так не говори! Если ты тоже умрешь, кто будет жечь за меня траурные деньги? Ждать меня здесь ты тоже не можешь. Если ты будешь здесь, то я не смогу решиться на большое дело.

Жена, есть одно, в чем я перед тобой виноват, давно хотел сказать. Впрочем, рассказывать, в общем-то, нечего, ты и сама знаешь. У меня уже три года связь с Сунь Мэйнян, дочерью Сунь Бина, невесткой Чжао Цзя, она уже понесла ребенка от меня. Жена, в память о наших супружеских отношениях за эти десять лет, подожди, пока она родит. Если будет мальчик, то подумай, как увезти его в Хунань, а если девочка – ничего и делать не надо. Это последний мой наказ тебе. Прошу принять поклон от Цянь Дина!

Книга II. Брюхо свиньи

Глава 5. Бой борол

1

С подбородка новоназначенного начальника уезда Гаоми Цянь Дина водопадом свешивалась красивая борода. Он поднялся на присутственное место в зале. Со своей прекрасной бородой, умудренный коварством под стать злым духам, он внушал страх всем этим волкам и тиграм – письмоводителям шести отделов и другим чиновникам управы. Предшественник Цяня – уродливый тип с длинным носом и впалыми щеками, с жалкими волосенками на подбородке, как у крысы, – свою должность купил. Человек невежественный, он только и знал, что загребал деньги нечестным путем. Сидя в судебном зале, он походил на макаку, которая в замешательстве вечно хватается за уши и чешет щеки. Своей безобразной внешностью и бесстыжестью предшественник заложил прекрасные основания для прихода во власть Цянь Дина. Глядя на сидевшего с важным видом начальника уезда, мелкие чиновники в нижней части зала смотрели и слушали совсем по-другому. Восседавший наверху Цянь Дин с удовлетворением ощущал дружественные взгляды снизу.