Смерть парфюмера

Когда на следующее утро я открыла глаза, в окно лился яркий солнечный свет, а на улице весело щебетали птицы. Хотя я легла спать очень поздно, я чувствовала себя хорошо отдохнувшей. Мне казалось, что я проспала очень долго. Я взглянула на лежавшие на прикроватном столике золотые часы и с изумлением обнаружила, что уже одиннадцатый час.

Я приподнялась, потревожив Майло, обнимавшего меня. Он заворочался.

— Что такое? — пробормотал он.

— Уже очень поздно. Я думала встать пораньше.

— Парижское утро создано для того, чтобы нежиться в постели, — сказал он, сжимая мою талию. — Ложись.

Я подчинилась, хотя по-прежнему чувствовала себя озадаченной.

— Представить не могу, почему Винельда меня не разбудила. Ты думаешь, что-то случилось?

— И Паркс, и Винельда вчера получили щедрую награду за то, чтобы сегодня утром не попадаться мне на глаза, — ответил Майло. — Я знал, что мы вернемся поздно, и не хотел, чтобы меня беспокоили.

Так вот в чем дело. Я не могла винить Майло за то, что ему захотелось покоя. Он не был утренней пташкой, а Винельда, казалось, все время ходит по комнатам в чудовищно ранний час.

— Думаю, неплохо чуточку проспать, — сказала я, снова откидываясь на подушки. — Но у меня сегодня масса дел.

Мне нужно было кое-что сделать, прежде чем завтра отправиться на чай к Сесиль Беланже.

— Да перестань, — произнес Майло. — Не знаю, почему ты все время должна куда-то мчаться, дорогая. Потрать несколько минут на то, чтобы насладиться простыми радостями жизни.

Похоже, он был прав. Мы в Париже дивным весенним утром. Мой красавец муж лежит рядом со мной на кровати. Нет ничего, что могло бы помешать нам насладиться одиночеством. И все же…

— Я все думаю о вчерашнем приеме, — не унималась я.

Он вздохнул:

— Я знал, что ты думаешь об этом. Умоляю тебя, Эймори, разве ты не можешь забыть о деле хоть на несколько часов?

— Очевидно, не так легко, как ты.

— Сейчас меня занимают куда более важные дела. — Майло наклонился, чтобы поцеловать меня в шею.

— Со слов мадам Нанетт следует, что Антуан долгие годы хотел управлять компанией отца, однако Сесиль уже исподволь занималась делами. Но как в общую картину вписывается Мишель? Так ли он к этому равнодушен, как кажется на первый взгляд?

— Эймори, не отвлекайся.

— Извини, — кокетливо сказала я. — Когда ты поцеловал меня в шею, я не могла не вспомнить Мишеля.

— Правда? — спросил Майло, поворачивая меня к себе.

— Он произвел на меня огромное впечатление, — ответила я с довольно-таки серьезным видом.

— Тогда мне придется сделать все, что в моих силах, чтобы заставить тебя забыть его.

Он крепко поцеловал меня, и вскоре все мысли о Мишеле Беланже улетучились из моей головы.

Увы, через несколько мгновений нас отвлек визгливо зазвонивший в гостиной телефон. Майло, похоже, его не услышал или же притворился, что не обращает на него внимания.

— Надо узнать, кто звонит, — не выдержала я.

— Потом перезвонят.

— А если это важно? — спросила я. — Вдруг это звонит мадам Нанетт, чтобы сообщить нам то, что она узнала?

Хотя Майло и не хотелось в этом признаваться, он знал, что я права. Он тяжело вздохнул, сбросил на меня покрывало и встал с кровати.

Он прошел в гостиную и взял трубку. Я слышала его негромкое бормотание, но не могла разобрать слов. И надеялась в глубине души, что это нечто несущественное и мы сможем возобновить наши игры.

К сожалению, все оказалось не так.

— Ты была права. Это мадам Нанетт, — сказал Майло, возвращаясь в спальню.

— У нее все хорошо?

— Вроде бы да. Она уже поднимается.

— Сюда? — изумилась я, убирая атласное покрывало, которое Майло так бесцеремонно на меня взвалил, и соскальзывая с постели. — Но мы даже не оделись!

— Думаю, за свою жизнь мадам Нанетт достаточно насмотрелась на ночные рубашки, — заметил Майло.

Я торопливо натянула халат поверх своего довольно откровенного пеньюара.

— Да, но ведь видно же, что мы…

— Забавлялись? — закончил Майло столь же неторопливо, как и надевал халат. — Подумать только, муж и жена наслаждаются обществом друг друга в своей супружеской спальне.

Я не ханжа, но почему-то мысль о том, что бывшая няня Майло обнаружит нас полураздетыми, вызвала у меня раздражение.

Майло же, со своей стороны, никогда не озадачивался тем, что думают другие. По крайней мере, для него подобное отношение было очень удобным, однако я так и не смогла под него подстроиться.

— Позвони, чтобы нам принесли кофе, хорошо? — попросила я.

— Конечно.

Он вернулся в гостиную, а я села к туалетному столику и попыталась привести в порядок волосы. Мадам Нанетт говорила, что зайдет к нам в свой выходной. Я терялась в догадках, что же заставило ее прийти раньше назначенного срока.

К тому моменту, как я услышала приветствие Майло, адресованное мадам Нанетт, мне удалось расчесать темные волнистые волосы и завязать пояс на халате. Я по-прежнему чувствовала себя неготовой к чьему-то обществу, но теперь с этим уже ничего нельзя было поделать.