Смерть парфюмера

— Я знаю, что работа рядом с Винельдой для него — тяжкое испытание. — Винельда была столь же капризной, сколь Паркс надежным, и я подозревала, что она очень его раздражала.

— Тебе не стоит волноваться. Эта девица вполне может пропасть в Париже, — произнес Майло. — Или она потеряет голову из-за какого-нибудь усатого соблазнителя, или же окажется в кабаре, выплясывая на сцене.

— Нет, только не это, — возразила я. — У нее проблемы с равновесием.

Именно в этот момент дверь в апартаменты открылась, и вошла Винельда с пачкой журналов. Увидев нас, она замерла и неуклюже сделала книксен.

— Ой, мадам, миссис Эймс, я не знала, что вы приехали. Я просто вышла на улицу кое-что купить. То есть… я… ну, я почти распаковала ваши чемоданы, мадам. Разобрать ваш дорожный саквояж?

В последний раз взглянув на открывающийся из окон живописный мир, я повернулась и стянула перчатки.

— Да, Винельда, благодарю тебя. И приготовь мне какой-нибудь вечерний туалет.

— Я думала, вы пойдете покупать новые наряды, — удивилась Винельда. В ее голосе ощущался шок от того, что я надену нечто из старого, когда в моем распоряжении все парижские магазины.

— Я могу пройтись по магазинам, — улыбнулась я, — но не перед ужином.

Она выглядела слегка разочарованной, поэтому я спросила о том, что должно было ее воодушевить ее:

— Что-нибудь интересное в светской хронике?

Винельда с великим наслаждением погружалась в пороки богатых и знаменитых особ. Теперь, когда Майло удалось на несколько месяцев исчезнуть из желтой прессы, я относилась к ней с меньшим отвращением, чем в то время, когда его имя непременно связывалось с красивыми светскими львицами и кинозвездами.

— Мне пришлось просмотреть массу журналов, чтобы найти хоть что-то интересное, — мрачно ответила Винельда. — Почти все они на французском, а на обложках везде какой-то старик.

— Старик? — переспросила я.

— Да, и его фотография почти на всех обложках. Он очень старый и совсем не симпатичный.

— Вот ведь беда, — заметила я, сдерживая улыбку.

— Я купила журналы, которые смогла найти на английском и еще кое-какие на французском. Я думала, что вы, возможно, позже расскажете мне, что в них пишут.

— Разумеется.

Если бы я знала, какой оборот примет наша поездка в Париж, я бы с самого начала уделила светским сплетням куда больше внимания.

Глава 3

Мы рано поужинали и вернулись в гостиницу, где стали ждать прихода мадам Нанетт. Майло распорядился, чтобы к ее визиту нам в номер подали кофе, так что оставалось только ждать. Я включила радио, а Майло сидел и курил, сохраняя непринужденный вид.

Я испытывала облегчение оттого, что Винельду и Паркса мы этим вечером отпустили, чтобы побыть одним. Паркс — сама скрытность, но Винельда имела неискоренимую страсть к подслушиванию. Совершенно невинную и безвредную, однако будет куда легче сосредоточиться на разговоре с мадам Нанетт, не гадая, не притаилась ли где-то поблизости наша Винельда.

Без нескольких минут десять в дверь негромко постучали, и Майло поднялся, чтобы открыть. На пороге стояла мадам Нанетт. Они поздоровались по-французски; в голосе Майло прозвучала необычная нежность, которую я слышала лишь изредка.

Она взяла его за руки, глядя ему прямо в глаза.

— Прекрасно выглядишь, — наконец произнесла она. — Конечно, слишком много солнца вредно для кожи, но ты никогда не обращал внимания на подобные пустяки.

Майло рассмеялся, наклоняясь и целуя ее в лоб.

— Я мог бы догадаться, что ты заметишь.

Мадам Нанетт улыбнулась в ответ и потрепала его по щеке, прежде чем войти в номер.

Я пристально взглянула на нее, выискивая признаки болезни, и с облегчением убедилась, что она буквально лучится здоровьем. Она была среднего роста, довольно стройная, с приятным лицом и проницательными темными глазами. Она надела темно-серое платье, немного старомодное по покрою, но из качественного материала. В ее некогда черных волосах проглядывала седина, но на лице морщин почти не было, и она легко могла сойти за куда более молодую женщину.

Мадам Нанетт подошла ко мне, нежно взяла за руки и поцеловала в обе щеки. Затем отступила на шаг, не выпуская моих рук, и оглядела меня.

— Вы выглядите просто замечательно, миссис Эймс. Очень счастливой.

— О, зовите меня просто Эймори, прошу вас. — Эти слова я повторяла при каждой встрече, но ей еще предстояло привыкнуть к подобной неофициальности.

Она сжала мои руки и повернулась к Майло.

— Твоя жена светится от счастья. Наверное, потому, что ты хорошо себя ведешь. За несколько месяцев я не видела почти ни слова о тебе в светской хронике.

Майло улыбнулся, принимая возможный мягкий упрек как комплимент.

— Да, в последнее время я веду себя чрезвычайно послушно. На самом деле мне немного жаль. Уже много лет я не получал хорошего нагоняя.

— Уверена, тебе причитается масса запоздалых наказаний, — произнесла мадам Нанетт. В ее глазах искрилась улыбка, что противоречило ее строгому тону. — Ты по-прежнему слишком красив, но с этим, похоже, ничего не поделаешь. А теперь, Эймори, присядьте-ка рядом и расскажите о своей поездке в Италию.