Смерть пиковой дамы

Она была такая холёная, неправдоподобно совершенная, как искусно сделанная кукла, только очень живая. И от неё исходили почти осязаемые горячие волны, напоминая, что она настоящая – тёплая и трепетная. Артёму объяснить это трудно, но такое чудо не каждому доводится увидеть, да ещё прикоснуться хоть кончиками пальцев…

Артём замолчал и взглянул на сидящую напротив него женщину, она вдруг ободряюще ему улыбнулась. Конечно, он и сейчас любит только Настю, но эта женщина с синими бездонными глазами и волнующим хрипловатым смехом просто околдовала его. Было в ней что-то, что заставляет бросить всё и совершать безрассудные поступки.

Сначала красавица хотела, чтобы они встретились в ресторане. И даже назвала весьма дорогое и модное заведение, но потом передумала и пробормотала:

– Впрочем, нет, туда идти не стоит. Там нас… Там в последнее время стали плохо обслуживать. И вообще… Вы любите сосновый бор? Знаете, как шумят сосны над озером ночью? А озеро гладкое и тихое, похожее на тёмное стекло.

В общем, она пригласила его к себе на дачу в посёлок с поэтическим названием Тенистые Сады, где действительно есть и сосны, и озеро. Пичугин даже не заикнулся про жену и ребёнка, которых тем вечером должен был отвезти на вокзал и проводить на долгие два месяца. Однако женщина сама предложила встретиться следующим вечером, на который у неё не было никаких планов. Она обмолвилась, что есть и муж, но отношения между ними давно просто дружеские. Дала понять, что одинока, несмотря на красоту и славу. И они условились о встрече.

Пичугин внезапно замолчал. Полянская усиленно пыталась сообразить, о какой актрисе идёт речь. Догадаться было сложно, может и не нужно. Она ждала, что после паузы Артём перейдёт к сути – тому случаю, который так его напугал.

– Вы не возражаете, если я закурю? – вдруг спросил Артём, заметно нервничая.

Тамара пожала плечами. Артём встал, прошёлся по комнате, достал сигареты и щёлкнул зажигалкой, предложил сигарету и ей. Она отказалась, когда-то давно курила, но совсем недолго. Его рука с сигаретой подрагивала. Своё странное повествование он продолжил, стоя у приоткрытого окна.

На следующий день после вечерней смены, он вернулся домой, принял душ, переоделся и отправился на романтическое свидание. Купил роскошный букет роз, бутылку хорошего вина и поехал в посёлок с красивым названием. Но приключение, о котором он грезил с самого утра, неожиданно обернулось кошмаром.

С самого начала всё пошло криво: позвонил старший брат и сообщил, что их отец, похоже, сломал ногу, но вызывать «Скорую помощь» наотрез отказался. Поехать к нему брат не сможет – жена рожает, он и звонит-то из роддома.

Артём поехал к отцу. Позвонил только сообщить ей о своих неожиданных обстоятельствах. Если он приедет, когда освободится, будет уже совсем поздно. Хрипловатый волнующий голос ответил:

– Мне очень жаль! Я имею в виду вашего папу. Но если вы всё-таки сможете добраться ко мне, то буду вам рада. Приезжайте, даже если будет глубокая ночь.

Он мог ответить, что ей не стоило ждать неизвестно сколько, что сам он плохо знает дорогу и боится заблудиться в темноте. Но ничего такого не сказал.

– Господи, ну какой же я дурак! Неприятность с отцом была, наверное, знаком свыше, а я не понял! – Артём неожиданно взвыл так, что Полянская испуганно вздрогнула.

После долгих уговоров отец согласился ехать в больницу. Пока ехали, оформляли госпитализацию, прошло довольно много времени. Пообещав старику приехать в больницу с утра, Пичугин вернулся к машине.

Когда молодой человек выруливал на главную улицу, было уже совсем темно. А когда почувствовал запах гари, увидел странный мерцающий свет и вбежал в ту самую комнату… И застыл в проёме распахнутой двери, не в силах сделать больше ни шагу. Женщина в сильно открытом серебристом платье лежала на роскошном ковре посреди комнаты, её остекленевшие глаза смотрели в потолок. Пышная грудь как-то вызывающе выступала из серебристых кружев и ещё казалась волнующе живой и трепещущей. А вокруг полыхал огонь. Горели тяжёлые портьеры, плотно закрывавшие окна, пламя подбирался к креслу.

Артём попытался сдернуть на пол горевшие шторы, сбить пламя – лишь обжёг руку, а справиться с огнем не смог. На столе, накрытом к романтическому ужину, вспыхнула скатерть с тяжёлыми кистями. Пометавшись по комнате, он бросился прочь. Мёртвой красавице ничем не помочь уже было нельзя. Зато теперь до него дошло, что он самый вероятный кандидат на роль виновника трагедии. Оставаться дольше ему было нельзя.

– И вы просто ушли? – поразилась Полянская. – А вдруг она была ещё жива?

– Уж это нет! Я хотел её вынести, дотронулся – она была мертва и уже начинала холодеть. Что я мог в этой ситуации? Если меня посадят… что тогда будет с Настей и Дашей?

«Раньше надо было переживать по этому поводу», – подумала Тамара, но вслух сказала:

– И вы не вызвали ни «скорую», ни полицию, ни пожарников?

– «Скорая» ей была уже не нужна. И… эта злосчастная дача ей уже ни к чему.