Смерть планам не помеха. Часть вторая: Наперегонки со временем (СИ)

- Не расстраивайся. Я из тебя сделаю классный велик.

Иссин в этот момент подумал: «Разговаривает с велосипедом. Звать Урахару на подмогу или справлюсь сам?»

Реацу Рингоноки – вещь странная. Раньше Рингоноки думала, что этой субстанции вообще нет у неё. После соединения с Кинушикую она поняла, что реацу всё-таки есть, но такая сжатая, что её невозможно почувствовать. Во время боя с Кенпачи выяснилось ещё, что Рингоноки может манипулировать своей силой и даже растворяться в тенях реацу. Поэтому Рингоноки начали называть «теневым синигами». А во время боя с Айзеном Рингоноки поняла структуру своей силы – кислота. Кислота, силу которой можно регулировать. И сейчас Рингоноки использовала эту силу для быстрого уничтожения пыли на велосипеде. Рингоноки подумала ещё немного и сказала велосипеду:

- Теперь тебе нужно имя. «Весна 207» подойдёт. – скоро должен был наступить март, скоро должен был наступить день Х для Рингоноки. День, когда проявлялись её гены коровы. Рингоноки уже начала прикидывать, что делать в этом случае. Вариантов было, в принципе, четыре: Орихиме, Садо, Исида, подвал. Исида, скорее всего, откажется. С Орихиме не позволяет совесть. С Садо – здравый смысл (не откажется ведь). Остаётся только подвал. «Надо будет попросить Иссина запереть подвал на замок и приготовить, на всякий случай, успокоительное и верёвки…желательно ещё и кляп. А то использую гипноз, не откажется ведь. А мне с этим синигами ещё больше года вместе жить».

На этой весёлой ноте Рингоноки закончила сегодняшнюю работу в подвале и пошла готовить обед на пятерых: трёх Куросаки, Ичиго и себя. Рингоноки была весьма прожорливой, даже в теле Ичиго. Желудки у них, судя по всему, тоже слились друг с другом. А это значит, Рингоноки надо есть не только много, но и правильно, ведь источник её реацу находится именно там.

После сытного обеда Рингоноки так хорошо и легко, что она решает покататься по городу на Весне 207 (Рингоноки теперь называла велосипед только по имени). Улицы пустынны, небо застилают серые тучи, а Рингоноки так хорошо, что она даже не объезжает лужи. Так свежо, прохладно, спокойно. Так хорошо и уютно, как в своём внутреннем мире. Рингоноки смотрит наверх и почти наяву видит прекрасное чистое небо за ними. Ах, как же хорошо за облаками…

Рингоноки неожиданно понимает, что летит. Замечтавшись, она непроизвольно выпустила часть реацу…и теперь Весна 207 летела! Летела вверх; летела туда, куда вела велосипед Рингоноки. Реацу окутывала велосипед синим свечением, Рингоноки смотрела на Каракуру с высоты птичьего полёта. Наверху было так хорошо, так спокойно и тихо, и Куротсучи испытала такое облегчение, что тучи начали расходиться в стороны. Впервые за последние двадцать дней над Каракурой засияло солнце.

Всё однажды заканчивается, вот и Рингоноки начала спускаться вниз. Было это уже к вечеру, когда Рингоноки уже немного устала и проголодалась. Плавный и медленные спуск вниз напомнил Рингоноки один из самых интимных моментов её не-жизни: когда они с Айзеном возрождались из небытия, она потянула его в холодную темноту, в сторону жизни. Да, это ощущение она никогда не забудет: сердце почти выпрыгивает из груди от смеси восторга и страха, решимости и отчаяния, любви к жизни и…ещё чего-то, что она испытывала к Соуске. Наверное, это дружба. А дружбы между мужчиной и женщиной, как известно, быть не может…если, конечно, женщина не Рингоноки.

Тогда она тоже вот так опускалась: медленно и неотвратимо, но спускалась обратно на грешную и такую любимую землю. Переднее колесо по воображаемой нити приблизилось к земле и плавно коснулось её. А потом и второе. Рингоноки убрала реацу и уже нормально доехала до дома. В голове её возник интересный план…

А в Готее всё шло по старинке: Нетсуден рыдает, Нанао волнуется, Ямамото пугается, Бьякуя празднует, Ренджи в тоской вспоминает вкусные котлеты и суп Рин-но-самы, Момо подкладывает кнопки на стул Хирако, Кенсей жалеет об отсутствии Рингоноки на голову Маширо, Маюри…а у Маюри нет времени скучать по жене – Елена бушует.

- Баю-баюшки-баю, где же носит мать твою?! Придёт серенький волчок, вскроет он тебе бочок! Отдохнуть я не могу, третий день таблетки пью. Третий день ты портишь жизнь! Спи, малышка, не проснись!- яростно укачивал дочь Маюри. Елена отца не боялась вообще – малышка в свои почти полгода осознала почти сразу: что бы папа не говорил, ничего он ей не сделает. А сделает – вернёт как было, если не хочет получить по носу от мамы. От обоих разом. Елена затихает всё-таки. Папа действительно очень устал, спит урывками, работы масса, почему бы его и не послушаться?

- Нему, посиди с ней. И если она внезапно заорёт, я из тебя чайник сделаю!