Смерть по ходу пьесы

— Как раз в этом они меня и обвиняют! — воскликнул Гаррод. — Они думают, что меня подстрелили потому, что я плохо справлялся со своей работой. Раз меня подстрелили, значит, я сделал что-то не так — понимаете? Я для них неудачник. Они не хотят больше работать вместе со мной, они боятся, что их тоже могут подстрелить, если они будут работать рядом со мной. Если я возьму пенсию по инвалидности...

Гаррод осекся, покачал головой.

— Я хороший коп, — повторил он.

— Если вы проходите еще восемь месяцев с болями в груди, причину которых никто не может выяснить, вы подпадете под действие статьи четвертой...

— Да, но если я соглашусь...

— На что?

— Если я ухвачусь за эту пенсию и уволюсь...

— И что тогда?

— Они скажут, что все ниггеры — бабы.

— А я и есть баба, — сказала Шарин.

Они стояли, глядя друг на друга. Телефонный звонок заставил их обоих вздрогнуть. Шарин сняла трубку.

— Доктор Кук слушает.

— Шарин? Это я.

Берт Клинг?

Дернуло же его позвонить именно в эту минуту!

— Подождите секунду, — сказала Шарин и прикрыла трубку рукой. — Пообещайте мне, что вы сходите на прием к доктору Вагенштейну.

— Давайте сюда эту сраную бумажку, — пробурчал Гаррод и выхватил у нее из рук листок с фамилией врача.

* * *

Репетиция возобновилась в пять, а сейчас было начало седьмого. Все четыре актера, играющие ведущие роли, вот уже час находились на сцене, прорабатывая наиболее трудные эпизоды. Начало назревать столкновение характеров.

Фредди Корбин дал главным действующим лицам своей пьесы следующие имена: Актриса, Дублерша, Детектив и Режиссер. Мишель это сразу показалось претенциозным, но потом она обнаружила, что вся эта дурацкая пьеса насквозь претенциозна.

Остальные четыре актера — двое темнокожих и двое белых — должны были играть массовку, роли без слов. Предполагалось, что они должны создавать «ощущение времени и места действия», как написал Фредди в одном из своих бесконечных указаний о том, как следует играть ту или иную сцену.

Двое мужчин-статистов играли детективов, воров, швейцаров, постоянных посетителей ресторана, библиотекарей, шоферов, официантов, политиков, уличных торговцев, продавцов, газетных репортеров и тележурналистов. Две женщины-статистки играли проституток, служащих полиции, телефонисток, секретарш, официанток, кассирш, продавщиц, сотрудниц газет и тележурналисток. Все четверо, как мужчины, так и женщины, отвечали также за быструю перестановку декораций во время кратких затемнений между сценами.

Пьеса состояла из двух актов и сорока семи сцен. Декорации в каждой сцене скорее «намекали на обстановку, чем описывали ее» — еще одна цитата из указаний Фредди. Например, стол и два стула изображали ресторан. Скамья и перила изображали подмостки конкурса красоты в Атлантик-Сити, где Актриса завоевала титул Мисс Америка, что и послужило началом ее карьеры.

Сегодня же репетировалась та самая сцена, в которой какой-то неизвестный ударил Актрису ножом...

— Так что, мы так и не узнаем, кто это на нее напал? — Вопрос Мишель был адресован в шестой ряд, где восседал их уважаемый режиссер. Ему составлял компанию продюсер спектакля Марвин Моргенштерн, ласково именуемый также мистером Морнингстаром, по аналогии с персонажем Германа Вука, или мистером Манибэгом, согласно его должности[1]. Мишель прикрыла глаза ладонью, защищаясь от света прожекторов, и вглядывалась в темный зал. Ей казалось, что это ключевой вопрос. Как, черт подери, можно требовать от актрисы, чтобы она сыграла жертву нападения, если она не знает, кто на нее напал?

— Это несущественно для данного эпизода, — отозвался Кендалл откуда-то из темноты. Мишель отчаянно захотелось, чтобы его было видно, чтобы можно было сойти со сцены и накинуться на него.

— Это существенно для меня, Эш! — воскликнула она, продолжая прикрывать глаза. Она по-прежнему не видела ничего, кроме слепящего света прожекторов и темной пустоты зрительного зала.

— Может, мы просто продолжим работать над этой сиеной? — предложил Кендалл. — А разбираться, кто что и кому сделал, будем потом, когда выполним все, что намечено.

Но Мишель стояла на своем.

— Извини, Эш, но я говорю именно об этой сцене. Ведь это именно со мной кто-то что-то сделает. Вот я вышла из ресторана и иду к автобусной остановке, а из темноты выходит некто...

— Ради Бога, Мишель, почему бы тебе просто не сыграть эту чертову сцену, а?

Марк Риганти, актер, играющий Детектива. Высокий, худощавый, темноволосый, одетый в джинсы, туфли на мягкой подошве и темно-красный свитер от Ральфа Лорена.

— Мы уже играли эту чертову сцену, — сказала Мишель, — причем не один раз, но я до сих пор не понимаю, кто это вышел из темноты и ударил меня ножом.

— Но это неважно, — вмешалась Андреа.