Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона»

— Молодой человек, — страшным голосом возгласил мистер Мерблз, — опустим завесу молчания над следующим утром! Я выслушал ваше бесстыдное признание с омерзением, каковое не в силах выразить словами. Но я не могу и не стану сидеть сложа руки, пока вы похваляетесь содеянным, цинично рассказывая, — стыдно, молодой человек! — как воспользовались священными мгновениями, когда все помыслы должны быть обращены к…

— Чушь! — грубо перебил поверенного Роберт. — От моих приятелей нисколечко не убудет, ежели я и порадел малость о себе. Я, безусловно, знаю, что мошенничество — не самое достойное занятие, но, черт подери! — у нас куда больше прав на стариковские денежки, чем у этой девчонки. Держу пари, она-то в Великой войне не участвовала, верно, папаша? Эх, не удался фокус, но задумка была хоть куда!

— Вижу, что любая попытка воззвать к вашим лучшим чувствам — лишь пустая трата времени, — ледяным тоном отозвался мистер Мерблз. — Однако, я полагаю, вы сознаете, что мошенничество уголовно наказуемо?

— Ну да… досадно, не правда ли? И что нам теперь по этому поводу делать? Прикажете мне явиться с повинной к Притчарду? Или Уимзи прикинется, что, только взглянув на тело, обнаружил нечто в высшей степени непонятное? Ох, кстати, совсем из головы вон… чем там закончилась эта авантюра с эксгумацией? Я ведь о ней и не вспомнил. Послушайте, Уимзи, этого-то вы и добивались? Вы уже знали, что я плутую, и надеялись таким образом вытащить меня из этой скандальной истории?

— Отчасти.

— Чертовски благородно с вашей стороны. Знаете, когда вы отослали меня на станцию Чаринг-Кросс на пару с этим сыщиком, я ведь догадался, что вы что-то обо мне прознали. И едва не попался! Я решил притвориться, что еду за Оливером, — да вы помните! — и тут заметил в поезде эту вашу вторую ищейку. У меня прямо мурашки по спине забегали. И что же мне оставалось? Либо прекратить шоу, либо обозвать Оливером какого-нибудь безвредного старикашку — так сказать, в доказательство собственной безупречной честности, понимаете?

— Ах, вот в чем дело! Я так и подумал, что у вас должна быть веская причина.

— Ну, да, а потом, когда меня вызвали в Париж, я подумал, что обвел-таки вас всех вокруг пальца. Но, как я теперь понимаю, все было спланировано заранее. Послушайте, Уимзи, а зачем, собственно? Вы просто хотели отплатить мне той же монетой или как? Зачем вам понадобилось удалить меня из Англии?

— И в самом деле, лорд Питер, — сурово проговорил мистер Мерблз. — Надеюсь, что уж хоть мне-то вы объяснение предоставите?

— Ну, чего же тут непонятного? — удивился Уимзи. — Фентиман — душеприказчик своего деда. Если бы мне удалось убрать его с дороги, вам не удалось бы отменить эксгумацию.

— Упырь! — воскликнул Роберт. — Да вы, верно, кормитесь трупами.

Уимзи возбужденно рассмеялся.

— Фентиман, — проговорил он, — много ли вы сейчас дадите за шанс вернуть эти полмиллиона?

— Шанс? — воскликнул майор. — Никакого шанса вообще нет! О чем вы?

Уимзи неспешно извлек из кармана листок бумаги.

— Письмо пришло вчера вечером, — сообщил он. — И, ей-богу, друг мой, вам несказанно повезло, что смерть старика обернулась для вас невосполнимой утратой. Вот что пишет мне Лаббок:

«Дорогой лорд Питер, я решил заблаговременно черкнуть вам пару строк и сообщить результаты вскрытия, проведенного над трупом генерала Фентимана. Что до официального повода расследования, могу сказать, что в желудке остатков пищи не обнаружено, значит, в последний раз покойный поел за несколько часов до своей кончины. Важно другое: следуя вашим собственным, крайне туманно сформулированным предположениям, я провел анализ кишок на содержание яда и обнаружил следы присутствия большой дозы дигиталина, принятой незадолго до смерти. Как вы сами знаете, для человека со слабым сердцем подобная доза не могла не оказаться роковой. Причем симптомы — замедление сердечной деятельности и коллапс — практически неотличимы от сильного сердечного приступа.

Мне, разумеется, неизвестно, каково ваше отношение к делу, в любом случае, я от души восхищаюсь вашей проницательностью, подсказавшей вам выступить с предложением провести анализ. Между тем вы, разумеется, сознаете, что я обязан сообщить о результатах вскрытия государственному обвинителю».

Мистер Мерблз словно окаменел.

— Боже милосердный! — воскликнул Фентиман. — Боже милосердный! — повторил он. — Уимзи… если бы я только знал… я ведь и не подозревал даже… я бы и за двадцать миллионов к телу не притронулся. Яд! Вот бедолага! Кошмар что такое! Теперь я припоминаю, что в тот вечер старик жаловался на слабость, но я и не думал… Послушайте, Уимзи, вы ведь верите, правда, что я и понятия не имел? Однако… что за ужасная особа… я так и знал, что от девицы добра не жди. Но яд! Это уж чересчур. Господи помилуй!

Паркер, до сих пор внимавший рассказу с беспристрастностью по-дружески настроенного зрителя, просиял улыбкой.