Смерть по объявлению

Сотрудник "Морнинг стар" был вызван к месту происшествия, так как снимал комнаты в западном Центральном районе неподалеку, и мог явиться туда в сравнительно короткое время. Гектор Панчеон написал короткое экстренное сообщение о случившемся для утренних английских изданий, более подробное и волнующее для лондонской газеты, а уже после этого подготовил более обстоятельный и подробный репортаж, дополненный рассказами очевидцев, для утреннего выпуска "Ивнинг комет" и парного печатного органа "Морнинг стар", расположенного в том же здании.

После завершения этого тяжелого труда он был бодр, но голоден. Молодой человек разыскал ночной ресторан на Флит-стрит, привыкший удовлетворять несвоевременные нужды газетчиков, и, предварительно вооружившись свежим номером "Морнинг стар", когда тот, еще влажный, вышел из станка, принялся за очень ранний завтрак, состоящий из поджаренных сосисок, чашки кофе и вчерашних булочек.

Он ел с неторопливым азартом, довольный собой и своей удачей, убеждая себя, что даже более опытные сотрудники его редакции не могли удерживать колонку новостей в том постоянно энергетически бодрящем состоянии духа, которое было присуще его собственной колонке.

Ему казалось, что выдуманное и облаченное в шутливую форму интервью с кошкой было особенно полно привлекательности. Животное оказалось прославленной крысоловкой, и к тому же эта дама была первой, кто учуял запах огня и привлек своим громким мяуканьем внимание ночного сторожа, который приготовился выпить чашку чаю в тот самый момент, когда произошел взрыв. Кошка — малопривлекательное черно-белое создание с пятнистой мордой — собиралась в десятый раз стать матерью, и Гектор Панчеон, по блестящему вдохновению, разрекламировал будущее потомство и предложил удачливому читателю обратиться к своей любимой газете и стать счастливым обладателем котенка-крысолова, прославившегося еще в утробе матери. Молодой репортер чувствовал, что поступил правильно, взяв на себя смелость выпустить в газете подобного рода рекламу, а редактор одобрил его предприимчивость и даже заметил, что это интересная задумка, которая способна привлечь новых читателей — любителей животных.

Довольный завтраком и проделанной работой, Гектор перевернул страницу и увлекся чтением специального политического очерка. Затем он обстоятельно сложил газету, сунул ее в карман, отблагодарил официанта заслуженными чаевыми в размере шести пенсов и вышел на Флит-стрит.

Утро было ясным и сухим, хотя несколько прохладным. Мужчина решил, что после ночных трудов небольшая прогулка пойдет ему на пользу.

Он с наслаждением вдыхал свежую прохладу, прогуливаясь мимо геральдического грифона[13], который венчал Темпл-Бар[14], и Дома правосудия, ненадолго задержался у церквей Святого Клемента Датского и Святой Марии и пошел далее по Стренду, направляясь вверх по Кингсвей. И только когда Панчеон добрался до поворота на Грейт-Квин стрит, он осознал, что чего-то не хватает во вселенной, которая казалась ему столь изобильной.

Грейт-Квин стрит упиралась в Лонг-Акре. В стороне от Лонг-Акре располагалась Ковент-Гарден; уже фургоны и грузовики, нагруженные овощами, фруктами и цветами, громыхая, проезжали мимо. Некоторые торговцы разгружали свои большие плотные мешки, огромные ящики, корзины для овощей и хрупкие корзинки для фруктов, а также яркие плоские коробки, наполненные живым ароматом цветов.

Гектор Панчеон весело шагал по еще сонным лондонским улочкам, готовящимся к новому дню; он размахивал руками и выглядел как мальчишка, в своих прочных серых фланелевых штанах и твидовом жакете, поверх которого был надет старый барберри[15], осознавая, что в этот момент он владеет миром, не говоря уже обо всех товарах на рынке Ковент-Гарден. Повернув на Грейт-Квин стрит, молодой человек прошел половину улицы Лонг Акре, шустро увернулся от лошади, запряженной в фургон и остановившейся возле входа на станцию метро, и направился в сторону рынка, тщательно выбирая путь между коробками и корзинами, жестяными банками и соломой, которая была разбросана на тротуаре. Напевая веселую мелодию, он завернул в распахнутые двери "Белого лебедя".

Хотя было только четверть пятого, в "Лебеде" уже было многолюдно. Гектор прошел к барной стойке, протиснувшись между двумя огромными возчиками, и стал скромно ждать, пока хозяин закончит обслуживать своих постоянных клиентов и обратит внимание на нового посетителя. Рядом за стойкой велась оживленная дискуссия о достоинствах собаки по кличке Форкт Лайтнинг. Гектор Панчеон, всегда готовый уловить даже самый тонкий намек на то, что могло бы стать новостью, достал из кармана "Морнинг стар" и притворился, что читает, в то время как сам навострил уши.

— А что я говорю, — сказал первый возчик, — это то же самое, Джо… Я говорю, вообрази, когда собака, как эта, собака останавливается как вкопанная на полпути, как если бы в нее выстрелили… Что я хочу сказать? Я хотел бы знать, что скрывается за этим.

— А-а, — полусонно протянул его приятель.