Смерть по объявлению

— Наш маленький друг Панчеон снова встретил своего знакомого в смокинге, — сказал Паркер, ругаясь, когда пытался надеть плащ на поврежденное плечо. — Видел, как тот слонялся около редакции "Морнинг стар" сегодня утром, купил ранний выпуск газеты или что-то в этом роде. Любопытный репортер преследовал его с того момента, очевидно. Пришел с ним к Финчли. Только представь, говорит, не мог найти телефона раньше. Ладно, мне надо бежать. Увидимся позднее. До свидания, Мэри, дорогая. Пока, Питер.

Он выскочил в спешке.

— Хорошо, хорошо, — сказал в задумчивости Питер. Он отодвинул свой стул от стола и сел, рассеянно глядя на стену напротив, на которой висел календарь. Затем, высыпав резким движением на скатерть содержимое сахарницы, начал, ужасно хмурясь, складывать высокую башню из кубиков сахара. Мэри узнала у своего брата признаки вдохновения и незаметно ускользнула; нужно было приступать к своим домашним обязанностям.

Сорок пять минут спустя она вернулась и обнаружила разбросанные на столе в беспорядке кубики сахара. Мэри вздохнула и поняла, что брат ушел, не попрощавшись.

"Быть сестрой Питера — то же самое, что быть в родстве с государственным палачом, — подумала Мэри. — А быть женой полицейского еще хуже. Полагаю, родственники палача радуются, когда у него есть работа".

— Тем не менее, — сказала она вслух, не будучи лишенной чувства юмора, — можно быть связанным священными узами брака с владельцем похоронного бюро и радоваться смертям праведников, что было бы гораздо хуже.

Сержант Ламли и констебль Иглс не нашли Гектора Панчеона в маленьком дешевом ресторанчике в Финч, откуда он им звонил. Не дождавшись полицейских, Панчеон ушел, оставив для них записку.

"Тот человек позавтракал и ушел, — говорилось в записке, написанной наскоро на листе бумаги, вырванном из записной книжки корреспондента. — Я позвоню вам, как только смогу. Боюсь, он догадывается, что я слежу за ним".

— Вот, — уныло заметил сержант Ламли. — Опять эти любители. Конечно, он дал понять мужчине, что за ним следят. Если бы один из этих журналистов и по совместительству сыщиков любителей был полицейским и ему следовало выследить слона, он бы прожужжал ему все уши, передав все подробности своих тайных замыслов.

Констебль Иглс был восхищен этим полетом фантазии от всего сердца.

— Поручи такому дело, так он уж провалит его окончательно, — продолжал сержант Ламли. — К тому же я рассчитывал перекусить, а этот юный детектив заставил нас убраться отсюда без завтрака.

— Не вижу оснований, чтобы нам оставаться без завтрака, раз уж мы здесь, — высказал свое мнение констебль. Иглс обладал таким легким характером, с которым без труда находил выход из любой ситуации. — Как насчет пары чудесных копченых селедок?

— Я не возражаю, — согласился сержант, — если только нам позволят съесть их спокойно. Но помяни мое слово, он начнет звонить прежде, чем у нас будет время проглотить хотя бы кусок. Это уж наверняка. Я лучше позвоню в Ярд и остановлю Паркера от утомительного путешествия сюда. Его не стоит беспокоить по пустякам. О нет!

Констебль Иглс заказал копченую сельдь и чайник чая. Восхитительная смесь! Он использовал свои челюсти более охотно для того, чтобы жевать, чем для того, чтобы говорить. Сержант сделал звонок и вернулся, как раз когда еду поставили на стол.

— Если репортер позвонит откуда-нибудь издалека нам лучше взять такси, — объявил он. — Сэкономим время. Как думаешь, мы должны заказать такси здесь? В этом районе, кажется, нет ничего, кроме проклятых трамваев.

— Лучше распорядиться о машине заранее, — предложил мистер Иглс с набитым ртом, — чтобы быть готовыми.

— И отдадим вперед три пенса ни за что? Представь, что они подсчитают допустимые расходы? Не уложимся. "Вы хотите заплатить за это из своего собственного кармана, мой дорогой?" — "Отлично", — это именно то, что скажут наши бравые скупердяи.

— Ладно, давай есть, — ответил Иглс миролюбиво.

Сержант Ламли пристально посмотрел на свою селедку.

— Надеюсь, она свежая, — пробормотал он. — Выглядит маслянистой, это точно. Надеюсь, она достаточно просолилась и вполне съедобна. А то ведь, если съесть селедку, которая внутри сырая, — она останется в твоем дыхании на всю оставшуюся жизнь. — Ламли отправил вилкой большой кусок себе в рот, позабыв заранее избавиться от костей. Поэтому он был вынужден потратить мучительную минуту, удаляя их изо рта при помощи пальцев. Но даже это сержант не мог сделать, не проворчав: — Одного не могу понять: почему всемогущий Господь захотел всунуть так много костей в этих тварей.

Констебль Иглс поднял глаза от тарелки и произнес:

— Вы не должны подвергать сомнению деяния Господа всемогущею. Его слова прозвучали с упреком.

— Держись в рамках приличия, мой мальчик, — ответил сержант Ламли, — и не забывай, что мне положено в связи с моей должностью.