Смерть по расчету [Сборник]

– Пробежалась по документам и отчетам, ну что ж, факт расхищения государственной субсидии налицо. Конечно, предстоит проверить документацию детально, но схему я уже увидела. Смету с завышенным ценником согласовывал Яковлев, потом прораб сдавал фальшивые счета на стройматериалы, а бухгалтер проводила в официальных отчетах одни документы, которые подписывал ее муж, а через банк оплачивала совсем другие суммы. Фирма, которая выставляла счета, давно закрыта, так что вся троица сидела на откатах, получая процент с каждого пункта в смете. Доказательства я найду по каждому похищенному рублю, теперь этому Яковлеву не помогут покровители, Марьяна даже не удосужилась уничтожить настоящие чеки, двойная бухгалтерия с полным набором доказательств. Представляете, нашлась тетрадка, куда она записывала свою незаконную прибыль. Через два часа прибудет Яковлев…

Эльвира Николаевна замолчала, так как охранник завел Симонову в кабинет.

К следователю девушка заявилась, несмотря на свое заключение, при полном параде – пышную грудь обтягивал узкий топик, на лице красовался яркий макияж, а джинсы свисали ниже талии, открывая край нижнего белья.

– Ваш адвокат опаздывает, Марьяна Андреевна, придется несколько минут подождать, – предупредила следователь.

Гуров взглянул девушке в глаза:

– Не для протокола. Вчера ваш муж перед смертью попросил передать вам, что он очень старался сделать все, как вы просили.

В ответ на известие о смерти мужа девушка только сморщила гладкий лобик.

– Есть еще одно послание – от дяди Паши, передаю дословно. – Губы у Марьяны дрогнули при этом имени. – Желаю тебе мучительной смерти, тупая шлюха.

Девушка лишь фыркнула.

В кабинет с шумом протопал защитник обвиняемой, пожилой адвокат в лоснящемся от старости костюме. При виде Марьяны глаза у него заблестели, на щеках выступил румянец. Началась стандартная процедура допроса.

– Марьяна Андреевна, – следователь коснулась кипы бумаг с пятнами крови. – Из бухгалтерских документов следует, что вы регулярно фальсифицировали финансовые отчеты музея. Что вы можете рассказать по этому поводу?

Розовые губы девушки округлились, густо накрашенные ресницы затрепетали от обиды:

– Я честная девушка, да и вообще вдова. У меня, между прочим, муж умер, можно было и не приплетать эти грязные деньги. Я только начала работать, не знаю, что там до меня происходило.

– Вы морально давите на мою подзащитную, – вступился за подопечную адвокат. – Бедная женщина переживает такое горе, у нее тяжелое эмоциональное состояние.

– Да, – поддакнула ему Марьяна и восхищенно уставилась на пожилого адвоката; девушка сидела выгнув спину, чтобы прекрасно было видно аппетитную грудь в разрезе топика, а ее защитник с удовольствием поглядывал на прелести своей клиентки.

Но, не обращая внимания на кокетство Симоновой и вожделенные взгляды на нее адвоката, следователь упорно задавала и задавала вопросы. Марьяна то пускала слезу, то хмурила густые брови, утверждая, что ничего не знает о финансовых махинациях и всеми делами в музее занимался ее муж.

– Я молодая женщина и плохо понимаю в этих субсидиях, только окончила курсы и пока еще не разобралась в бумажках, – голос у Марьяны был медовым, а глаза смотрели только на государственного защитника. – Мне так тяжело сейчас, и совершенно никто не поддерживает.

– Что вы, Марьяна Андреевна, – пожилой мужчина придвинулся поближе к девице. – Я сделаю все, чтобы вас освободили, ведь сразу понятно, что вы просто жертва махинаций директора музея. Он принудил вас подписывать документы и вести двойную бухгалтерию, а все незаконные доходы забирал себе.

– Да, точно! – девушка радостно закивала и улыбнулась адвокату.

Еще полчаса Эльвира Николаевна безуспешно пыталась объяснить Симоновой, что во всех документах ее подписи и ее вина будет доказана, но та лишь стреляла глазками и одаривала улыбками своего нового поклонника.

– Какие у вас были отношения с Яковлевым?

– Никаких, приезжал к нам регулярно с проверками в музей.

– У вас были с ним договоренности о разделе незаконно извлеченной из субсидии прибыли?

– Нет!

– Вы рассказывали Яковлеву о способах хранения коллекции и о системе безопасности музея?

– Ничего у нас не было, я же сказала! Ничего я ему не говорила! – возмущенно отбрыкивалась Марьяна.

Лев Иванович не удержался и задал каверзный вопрос:

– А вот свидетели утверждают, что вы с Яковлевым уединялись во время его посещений музея, а также что Яковлев несколько раз куда-то вас подвозил на своем автомобиле. О чем вы разговаривали? И куда он вас возил?

Девушка все еще сидела с капризно надутыми губами, но выражение обиженного ребенка застыло на ее лице. Она прохныкала:

– Вы меня мучаете уже несколько часов, я голодная. Я хочу пить и шоколадку, голова кружится.

– Действительно, – взвился адвокат, – сколько можно? Есть же, в конце концов, закон, определяющий длительность допросов. Надеюсь, следователь прокуратуры его соблюдает?

– Конечно, – Эльвира Николаевна внимательно посмотрела в лицо девушки. – Внизу есть буфет, разрешаю вам спуститься и купить еду для вашей подзащитной.

Адвокат нерешительно привстал: