Смерть по расчету [Сборник]

– Марьяна Андреевна, я пять минут, туда и обратно. Только вы ничего не говорите, ни слова.

– Да, да, обещаю, – Марьяна одарила его очередной улыбкой и прижала руку к пышной груди. – Ой, так колет вот здесь. И голова кружится. Можете купить мне воду, кофе, сахар, шоколадки три штуки, зефир, чипсы и выпечку. Пару пирожков перекусить, нас так плохо кормят. Я очень соскучилась по нормальной еде.

– Конечно, конечно. Питание – это так важно, сейчас вернусь. – Мужчина с готовностью ринулся на поиски еды для подопечной.

А Марьяна сразу преобразилась, напускная детская невинность и скромность и кокетство исчезли, перед ними сидела разъяренная охотница, которой мешали запустить коготки в очередную жертву.

– Что вы пристали с этим Яковлевым! Ну бегал за мной, подвозил, подарки дарил. Так обломилось ему немного, в гостинице зависли пару раз. Он жмот страшный, гостишка самая дешевая, подарки ни о чем, тачка у него дешевле моей. Хватит мне этих культурных из музеев, никакого толка от них. Нечего про него спрашивать по сто раз, это мое личное дело, поняли!

Гуров снова задал вопрос, был ли между Марьяной и Яковлевым разговор о коллекции монет, способах ее хранения в музее. В ответ девушка только зло фыркала:

– На фига про это мне с ним говорить?

– О чем вы говорили?

– Да он спрашивал, откуда у меня деньги, кто машину купил. Ну там сколько я получаю, обещал свозить на море. Только я знаю, что он мне отдавал копейки с этих субсидий, а сам с прорабом хапал все себе в карман. Он мне приносил бумажки, говорил, что подписать, в какой отчет внести. Обещал, что когда он станет директором музея, то я в шоколаде буду. Только этого ватника ждать мне надоело, одни обещания. Толян мне сказал, что он их уже такими обещалками год кормит, сулил еще госзаказов накидать, но сам никто. Жук мелкий, а строит из себя начальство.

– У вас и с Толяном были интимные отношения? – уточнил Гуров, в очередной раз удивившись беспринципности этой девицы.

Та нисколько не смутилась, наоборот, гордо вздернула подбородок:

– Ой, хватит из себя правильных строить. Может, и было, только ты на старой иномарке катаешься, а у меня одно зеркало на машине стоит как вся твоя рухлядь. Вздумал меня стыдить. Да если бы не ваши дурацкие монеты, то я бы сейчас в Турции отдыхала. Мне Толян обещал путевку олинклюзив купить. – Марьяна на несколько секунд задумалась и вдруг залилась слезами. – Эти монеты, они проклятые. Вот Вова из-за них умер, я в тюрьме, и Сережу закрыли. Алкаш этот в дурку загремел. Зачем мы только их трогали, теперь на всю жизнь проклятая останусь.

Гуров еле сдержался, чтобы не сделать замечание, что Марьяна со своим подельником похитили не проклятые, а свежеотчеканенные, новехонькие монеты. И заключение под стражу – логичное завершение кражи экспонатов, а муж девушки погиб из-за ее мерзкого поведения в прошлом. Любовник и она сама оказались в тюрьме из-за ее непомерной алчности. Но он не стал утомлять мозг девицы такими сложными умозаключениями.

Вернулся адвокат, нагруженный едой, и Марьяна принялась с завидным аппетитом уминать подношения, время от времени отвечая на вопросы Эльвиры Николаевны сухими «нет-нет», «ничего не знаю», «ничего не делала».

Если девушка и плохо понимала в бухгалтерии, то как переложить вину на других, она знала прекрасно. На все доказательства, которые ей предъявила Эльвира Николаевна на кипе окровавленных бухгалтерских документов, Марьяна лишь дергала плечиком:

– Да не знаю я, что это. Мне Безуглов и Яковлев приносили бумажки, Володя ставил печать и подпись. Я ни при чем.

– А вот свидетели утверждают, что Яковлев вам каждый месяц передавал конверт с вашей частью украденных государственных денег.

– Нет, ничего он не давал.

Лев понял, что больше ничего от Симоновой не добьется, так как для Марьяны он интереса не представлял как источник денег или других благ. А присутствие государственного защитника, который был готов для нее на подвиги, давало девушке чувство уверенности на допросе, поэтому она нисколько не нервничала от провокационных вопросов.

Через два часа их беседы Эльвира Николаевна, перед тем как в кабинет завели Безуглова, объявила о начале процедуры очной ставки.

Похудевший и осунувшийся прораб с готовностью начал отвечать на вопросы следователя, он с подробностями рассказывал, сколько денег уходило из бюджета и как каждый месяц Марьяна лично забирала печать из кабинета директора музея и с усердием рисовала на документах его подпись.

Хорошее настроение у девушки улетучилось сразу при появлении Безуглова в мятой рубашке и с бегающим взглядом. Она молча сидела, вдруг не выдержала и взвизгнула:

– Че ты врешь, конверты! Не дала тебе, вот и говоришь про меня гадости.

– Ты не дала? – Безуглов не собирался защищать бывшую любовницу. – Ты забыла про сережки с бриллиантами? Про планшет?! Сапоги из бутика?! А потом у меня мозг работать начал, ты дешевка, не стоишь этих подарков! Кроме старикашки, никто не клюнул на твою пустую башку.

– Импотент! Ничего не можешь, вот и бесишься!