Смерть по расчету [Сборник]

– Вы отличный профессионал, Лев Иванович, но вот эта ваша манера говорить загадками меня убивает. Задержанному Завьялову я изменила меру пресечения, сбежал из-под домашнего ареста. В его рассказы о великой любви я не верю, но улик для полноценного обвинения нет. В его тайнике ничего не найдено. Бумаги в парке не пригодны для экспертизы, а браслет из желудка подозреваемого лишь подтверждает его рассказ. Нужны вещественные доказательства, стопроцентные улики, чтобы прижать этого фантазера к стенке. Лев Иванович, какие есть идеи?

– Скорее всего, не врет, – согласился с рассказом Завьялова и сыщик. – Марьяна подтвердила, что у нее с Завьяловым один раз были интимные отношения, но считает она его не более чем скучным и бесполезным поклонником. Его интрижка с бухгалтершей ничего не меняет в нашем деле, вернулись обратно на два шага. Подозреваемые есть, доказательств нет, а самое важное – нет коллекции, монеты так и не найдены. В музее мы нашли комнату, где были изготовлены подделки, так что я уверен теперь: похититель – сотрудник музея или человек, у которого есть доступ по все помещения. Как только я найду настоящие монеты, то смогу точно вам сказать, кто их украл.

Следователь попросила сразу связаться с ней, как только будет новая информация.

После звонка следователя Гуров решительно внес записи в блокнот.

Каждый из фигурантов этого дела все время скрывал от сыщика какую-то тайну: Марьяна отказывалась говорить о своих похождениях, Костяков покрывал финансовые махинации жены, Завьялов прятал свою страсть к жене друга, Яковлев молчал о схеме заработка. У каждого имелась тайна, но вот одна сотрудница, казалось, не держала в шкафу никаких скелетов. Римма Алексеевна, верная сотрудница музея, преданно служила много лет Костякову, с охотой докладывала Яковлеву о всех промашках своего начальника, заботливо опекала Марьяну, но при этом не преминула сообщить оперативникам о ее многочисленных любовных связях. Эта женщина вела двойную игру, но, может быть, у нее просто любовь к сплетням и интригам.

Гуров усмехнулся: как бы то ни было, а актриса она прекрасная. В каждой своей роли она была убедительна.

Он позвонил напарнику. Стас спал.

– Крячко слушает, – раздался сонный голос.

– Просыпайся, пора ехать изымать улики из музея, что мы обнаружили ночью. А то, неровен час, преступник перепрячет их подальше и получше.

– Но ведь все подозреваемые под арестом. Мы с тобой сегодня лично отвезли Завьялова в СИЗО. Экспертов я тоже туда отправил. Что еще осталось? Забыли о чем-то?

– А вот сегодня и проверим, ту ли лису мы в курятнике схватили, – пошутил Лев. У него было прекрасное настроение – кажется, он наконец-то связал все звенья этой истории в единую цепь.

Возле музея еще растрепанный после дневного сна Стас прихлебывал кофе из термоса.

– Ну что, идем? Постановление об обыске у тебя?

– Подожди, – Лев показал ему пять трубок. – Сейчас преступник сам к нам прибежит и, может быть, даже сам лично принесет монеты.

Крячко недоверчиво покрутил головой.

Они прошли в парк музея, был уже седьмой час вечера, и музей заканчивал свою работу. Последняя группа посетителей влезла в автобус и расселась по своим местам. Как только автобус исчез за поворотом, Лев быстро зашагал к зданию музея. Он расставил трубы вдоль нескольких окон и по очереди поджег на них фитили; черный дым рванул вверх, застилая окна здания. Он потянул Стаса обратно к дорожке:

– Ничего опасного, обычные дымовые шашки. Пара минут – и следа не останется от завесы.

– Если не знать, то выглядит как начало пожара, – напарник с мальчишеским интересом наблюдал, как клубы черного дыма поднимаются вверх и разносятся ветром вдоль здания.

Первой из дверей вылетела девушка в строгом пиджачном костюме, она отбежала от здания на несколько шагов, прижимая к груди свою сумку. На безопасном расстоянии от здания она обернулась, остановилась и удивилась вслух:

– Почему не срабатывает противопожарная сигнализация?

Вслед за ней с тряпкой наперевес выбежала уборщица. Она останавливалась, потом делала пару шагов, оборачивалась и снова отбегала подальше от черной завесы.

Оперативники считали спасающихся:

– Первый пошел, вторая.

«Ну же, давай, спасайся», – мысленно подгонял Лев человека, для кого предназначался весь спектакль.

Последней здание покинула Римма Алексеевна. Хрупкая пожилая женщина осторожно шагала по ступенькам, с трудом волоча горшок с огромной пальмой. Она опустила растение на землю, отдышалась и снова с натугой приподняла свой груз.

Пожарная сигнализация по-прежнему молчала, библиотекарша и уборщица замерли вдалеке, напряженно высматривая, откуда же идет такой дым.

Гуров уверенно направился по дорожке к входу, возле крыльца он аккуратно перехватил из рук музейной сотрудницы тяжелый горшок:

– Добрый вечер. Позвольте, Римма Алексеевна, помогу вам.

Женщина дернулась, но молча позволила забрать у нее пальму.

Лев Иванович кивнул на уменьшающийся поток дыма от шашек вдоль стены:

– Опасность миновала. Вернемся внутрь?

– Что это было? – женщина все еще задыхалась после спешки.