Смерть по сценарию

— Еще как! Одна Алла чего стоит. Не женщина — Берлинская стена, четко отделяет Западную часть города от Восточной.

— Так ее же разрушили?

— Вот и сделай то же, что перестройка в свое время.

— А ты?

— Я и так сегодня, как идиот последний, с Сашкой поругался, нет мне прощения.

— Из-за меня?!

— Из-за своей дури. Ты давай ищи по маркировке, с какого химико-фармацевтического комбината могла взяться ампула и как могла попасть в семью Гончаровых.

— Это ж такая рутина!

— А ты праздника хотел? Вокруг этой ампулы все крутится, кто ее достал, тот и пирожок съел.

— А книга?

— Пока там слишком много фактов, которые не подтверждаются. Или Алла Константиновна врет. Ты узнай поподробнее об образе жизни этой дамочки.

— Ну, озадачил. Узнай, найди, проверь.

— Ты же у нас профессионал, а я так, просто погулять вышел. А кстати, я сегодня познакомился с твоей тетей.

— С какой еще тетей?

— Которую ты подозреваешь в убийстве Клишина.

— Уже почти не подозреваю.

— А зря. Нельзя так легко отказываться от того, что подсказывет тебе интуиция.

— Сейчас интуиция мне подсказывает, что будет метро, которое как раз на моей ветке. Ты притормози, Леша.

— Да я до вокзала тебя довезу.

— Не надо. Я не дама, ты не кавалер, я тебе и так должен каждый день звонить и говорить «спасибо».

— А я тебе? Брось ты считаться, Игорь. Это, по крайней мере, я в своей жизни совершаю добровольно и в любой момент могу отказаться, а от остального, увы, нет.

Он остановил машину возле метро, Михин вылез и побежал в ярко освещенное подземное чрево. На улице было еще удивительно светло, даже обильное электричество казалось лишним, так хороша была июньская ночь, сменившая прохладой еще один жаркий день. Алексей почувствовал, что устал сегодня достаточно, для того чтобы лечь спать и отрубиться, не предаваясь горестным мыслям о скандале с женой. Думать об этом не хотелось, потому что тяжело признавать свою неправоту, особенно если девушка, к которой приревновала жена, действительно понравилась.

4

Вечером следующего дня Леонидов ушел с работы часов в семь и сразу поехал в деревню Петушки просить прощения у жены Александры. Ехал он быстро, торопился и старался настроиться на миролюбивую волну семейного эфира. Вообще он чертовски устал, как уставал после каждого такого рабочего дня, прокручивавшего его наподобие центрифуги, как начисто выстиранное белье, и выжимавшего все до капли. Уже к обеду он бывал настолько выполоскан, что просто забывал события предыдущего дня, а к вечеру вылетал на улицу досушиться, чтобы утром хлебнуть новой грязи повседневных мелочных забот. Дорога в этом плане здорово успокаивала, она задавала мерный, убаюкивающий ритм, который единственный мог справиться со взбаламученными нервами.

Оказалось, что Саша его ждала. Она сделала вид, что сегодня — это только продолжение вчерашнего дня, без того куска, что муж провел в гордом одиночестве, и ни о чем не напомнила. Если бы не девять часов вечера и завтрашняя утренняя полуторачасовая дорога в Москву, Леонидов бы покаялся подольше, но сегодня просто буркнул:

— Извини.

На что Александра ответила своим обычным:

— Не будем ссориться, Леша.

Инцидент завершился вничью, стороны отужинали вместе с целью закрепления дружественных отношений. Подавали жареные окорочка с картофельным пюре, салат из свежей зелени с добавлением огурцов и помидоров и компот из сушеных яблок урожая прошлого года. Леонидов прослушал жалобы противоположной стороны на соседа справа, передвинувшего свой забор на десять сантиметров в сторону их участка, тетю Машу, разбавлявшую водой молоко, и вышел на крыльцо, сохраняя достоинство, чтобы все это осмыслить и в роли главы семьи вынести вердикт.

Неожиданно кто-то отворил калитку и негромко, но мелодично позвал:

— Алексей Алексевич!

— Это я, — отозвался Леонидов и попытался вглядеться в сумерки.

Светлая, приятных очертаний фигурка шагнула на территорию его дачного участка:

— Можно?

— Соня? — Он машинально прислушался, где там жена. Саша в доме укладывала спать Сережку: мыла ему ноги и собиралась на ночь зачитать очередную главу из жизни несчастного Буратино. «Ах ты, мой деревянненький», — с нежностью подумал Леонидов и встал с крыльца.

— Вас так хорошо с улицы видно, сзади свет падает, — пояснила Соня. — Не думайте, пожалуйста, что я за вами слежу.

— Жаль, — пошутил он.

— Вы завтра на работу поедете?

— Увы, без вариантов.

— Захватите меня в город: жутко не люблю электрички, а надо послезавтра экзамен сдавать.

— Я рано поеду.

— А я рано встаю. Я жаворонок, — нежно улыбнулась в темноте Соня. — Во сколько к вам можно подойти?

— К восьми. Пока доедем, как раз будет десять.

— А жена что скажет?