Смерть по высшим расценкам

Тем временем старшина, проверив все сиденья на юте, решил заняться ахтерпиком. Присев, осторожно открыл люк и с явным интересом начал что-то разглядывать.

Джовани отлично знал, что его ахтерпик пуст, и поведение моряка показалось ему странным.

— Что там? — спросил Чамберс.

— Посмотрите.

Подойдя к ахтерпику, спецагент присел на корточки. Глянув вниз, перевел взгляд на Джовани:

— Мистер Пальюччи, что это?

— Не понял. Там ничего нет, что вы имеете в виду?

— Посмотрите.

Джовани подошел к ахтерпику — все дно занимали тесно уложенные прозрачные пакеты с белым порошком. Тут же вспомнил: когда толстяк и блондинка садились в катер, с ними была сумка, в которой, как объяснил толстяк, лежало снаряжение для плавания под водой. Поискал глазами — сумки на катере не было. Шорты, рубашки и кроссовки толстяка и блондинки как лежали на палубе, так и остались лежать, а сумки не было.

Все ясно, они его подставили. Пронесли в сумке наркотики и, выждав момент, спрятали их в ахтерпик. А сумку выбросили за борт.

Посмотрев на толстяка, выдавил:

— Нет, ну ты сука, гад вонючий. Ты мне за это заплатишь.

— Что вы такое говорите? — Толстяк попытался выгнуть грудь, но получилось, что он выпятил живот. — За что «за это»?

— Знаешь, за что. Ты пронес наркоту в сумке, сумку выбросил, а наркоту спрятал в ахтерпик. Нет, скот, это тебе так не пройдет.

— Не понимаю, какая еще сумка. — Толстяк посмотрел на блондинку. — Нэнси, ты видела какую-нибудь сумку?

— Котик, ты что. Никакой сумки я не видела.

— Шлюха, запомни… — Джовани поневоле сжал кулаки. — Запомни, тебя я тоже из-под земли достану. Пожалеешь, что родилась.

— Офицер, почему вы позволяете это? — Блондинка посмотрела на Чамберса. — Он меня оскорбляет.

— Я вижу. Мистер Пальюччи, прекратите оскорблять женщину, не усугубляйте свою вину.

— Какую еще вину? О чем вы? Они подбросили мне наркоту, а я должен перестать их оскорблять, да?

— Наркоту… — Чамберс внимательно посмотрел на него. — Значит, вы знаете, что это наркотики?

— Да ничего я не знаю, сказал просто так. Я знаю только, что они мне это подбросили.

— Сэр, это навет. — Сказав это, толстяк поиграл бровями. — Мы ничего ему не подбрасывали, мы только хотели покататься. Эти пакеты с каким-то порошком мы первый раз видим и не знаем, наркотики это или нет.

— Что ж, проверим. — Взяв нож, который протянул ему моряк, Чамберс надрезал один из пакетов, подцепил на кончик немного порошка и попробовал на вкус. Встретив взгляд старшины третьего класса, сказал: — Героин, причем высшей пробы. Мистер Пальюччи, а также вы, мисс Лоусон, и вы, мистер Грудер, вам придется перейти на наш корабль.

Глава 28

К переулку, где располагался трехэтажный особняк отделения ФСБ, Павел подъехал на такси, специально попросив водителя остановить машину за два квартала. Оставшийся путь он прошел пешком.

После того как в кабинете Свирина они обменялись приветствиями и Павел сел в кресло, полковник сказал:

— Паша, мне кажется, вы проделали в Штатах огромную работу.

— Федор Андреевич, перестаньте. Пока я ничего особенного там не проделал.

— Скромность украшает. Но утром мне позвонил коммодор Вильяме, чтобы сообщить: они задержали некоего Джовани Пальюччи и сейчас с ним работают. Вы знаете, кто такой Джовани Пальюччи?

— Джовани Пальюччи я не знаю, но знаю, что Джон передал Вильямсу диск со сделанной мной записью разговора Косого. Среди прочего в этом разговоре Косой обронил замечание о некоем Джовани из гавани.

— Джовани Пальюччи и есть тот самый Джовани из гавани. Вильяме сказал, у них есть все основания считать, что Пальюччи был связан с неудачной попыткой похищения Косого. И пообещал сделать все, чтобы Пальюччи запел.

— Будем надеяться.

— Будем, причем для меня это имеет особое значение.

— Ну да, чтобы снять с вас подозрения.

— Именно. Сейчас я уже точно знаю, что никакого отношения к попытке похищения Косого ФСБ не имела. Ведь в чем виртуозность Косого как преступника? В том, что он, как никто, умеет прятать концы в воду. За всю историю не было ни одного человека, который давал бы на него показания. Ни одного, вы понимаете?

— Понимаю, хотя правда странно — неужели ни одного?

— Представьте, пока ни одного. Кто-то сначала соглашался давать показания, но потом обязательно отказывался. Пока есть только один, кто обещал не отказываться и стоять насмерть.

— Кто это?

— Я уже говорил вам о нем, это Заболоцкий, он же Веретенников, бывший афганец. Но его показания касаются войны в Афганистане, дело было давно, и для американцев это в лучшем случае пустой звук. Теперь же, когда вы позвонили мне и сказали, что могут быть еще двое отчаюг, которые решатся на это, я преисполнился надеждой. Кто они, эти двое?

— Эти двое существуют пока лишь в теории. Но я могу рассказать об одном убийстве, которое произошло вчера в Москве.

— Вчера в Москве?

— Да. Вчера на Новой Басманной по заказу Косого самым зверским образом убили женщину.