Смерть по высшим расценкам

Причем прошу отметить: убит не очередной авторитет или вор в законе, и не председатель банка, и не кто-нибудь еще в этом роде. Подвергнута пыткам и замучена до смерти в своей квартире пожилая женщина, редактор на пенсии Маргарита Петровна Корякина.

— Маргарита Петровна Корякина… Нет, пока я о такой не слышал. И кто это сделал?

— Убийство совершили не входящие ни в какую преступную группировку так называемые беспредельщики Панкратьев по кличке Поня и Барченко по кличке Барик. У меня нет никакого сомнения, что они сделали это по заказу Косого.

— У меня тоже нет никакого сомнения, потому что я знаю, что Панкратьев и Барченко входят в сферу влияния Косого. И я знаю о довольно странных обстоятельствах их задержания.

— Интересно. — Павел посмотрел на Свирина. — Вы уже знаете?

— Что значит «уже»? Я знаю о них, потому что мне только что позвонили из МУРа.

— Посвятите, каковы обстоятельства этого задержания?

— Паша, перестаньте, посвящать нечего, если вы знаете даже фамилию и профессию убитой. Милиция получила сигнал, что в одной из квартир в доме на Новой Басманной был слышен подозрительный шум, туда выехал наряд, который нашел мертвую пожилую женщину и рядом с ней связанных Панкратьева и Барченко. Позже в МУР позвонил их подельник, сообщивший, что Поню и Барика, которые, по его словам, действовали по заданию Косого, связал он. Значит, фамилия этой женщины Корякина?

— Корякина, Маргарита Петровна.

— Паша, от вопроса никуда не уйти — откуда у вас все эти данные? Не скрывайте.

— Не буду скрывать, если пообещаете, что не заложите меня МУРу.

— Почему это я должен закладывать вас МУРу?

— Сначала пообещайте.

— Хорошо, обещаю.

— Поню и Барика связали мы с Джоном. И в МУР звонил тоже я.

Поиграв желваками, Свирин сказал:

— Паша, ну вы и артист. Что, неужели в самом деле этих двух связали вы с Джоном?

— Да, в самом деле. А в МУР, выдав себя за их подельника, звонил я лично.

— Что, вы с Джоном знали, что Поня и Барик собираются убить Корякину, раз столкнулись с ними?

— Мы это предполагали, потому что перед этим они чуть не убили Ларису Александровну Князеву.

— Ларису Александровну Князеву? Кто это?

— Бабушка Лины Гжибовской.

— Подождите, подождите. Откуда она взялась, бабушка Лины Гжибовской?

— Взялась. Если вы знаете, кто такой Кеннет Луксман, значит, вы должны знать, кто такой Фред Луксман?

— Паша, конечно, я знаю, кто такой Фред Луксман.

— Так вот, сегодня выяснилось, что Лина Гжибовская — дочь Фреда Луксмана.

Свирин сделал несколько движений, обычно ему несвойственных: посмотрел на потолок, затем в окно, наконец, осторожно поправил галстук.

— Паша, вы просто обрушиваете на меня новость за новостью. Правда, я не очень понимаю, как Лина Гжибовская может быть дочерью Фреда Луксмана.

— Вам придется поверить мне на слово: она его дочь. Потом я вам все расскажу, а сейчас только о сути.

— Хорошо, давайте о сути. В чем она?

— В том, что перед своей смертью Кеннет Луксман заключил с Косым трастовый договор, по которому вложил около миллиарда долларов в дело Косого. По договору, в случае смерти одного из партнеров деньги наследует второй партнер, и вот те на — вскоре после этого Лина Гжибовская при довольно загадочных обстоятельствах убивает Кеннета Луксмана. Что следует за этим? А вот что: Косой делает все, чтобы убить саму Лину Гжибовскую и единственную оставшуюся в живых ее родственницу, Ларису Александровну Князеву. Вы знаете Косого и знаете: он ничего не делает зря.

— Знаю. Так зачем нужна Косому смерть Лины Гжибовской и ее родственников?

— Только для одного: чтобы удержать миллиард, полученный в результате очень сложно рассчитанной комбинации.

— Чтобы удержать миллиард… Возможно, но это слишком далеко от нашей темы. Вы начали с убийства Корякиной.

— Я начал с убийства Корякиной, потому что считаю его ключевым моментом для экстрадиции Косого в Россию.

— Паша, извините, но я сильно сомневаюсь насчет ключевого момента.

— Почему?

— Потому что Поня и Барик все отрицают. И будут отрицать, они же беспредельщики.

— Да, они беспредельщики, но это не значит, что к ним нельзя подобрать ключи. Они же не молчат, что-то ведь они говорят?

— Говорят. Они все строят на том, что пали жертвой вражды Косого и крупных московских авторитетов, Лузги и Рассыпного. Эти двое, Лузга и Рассыпной, уже возникали в нашем разговоре, если вы помните.

— Очень хорошо помню. И помню, что хуже врага, чем Косой, у них нет.

— Да, что очень существенно. Так вот, по версии Пони и Барика, эти два пахана, скооперировавшись, послали своих людей, которые специально заманили их в квартиру, убили хозяйку, а потом оглушили и связали их обоих. И вызвали милицию. То есть подставили по-черному.

— Все очень похоже, но оглушили и связали их не люди Лузги и Рассыпного.

— Ну да, это сделали вы и Джон.

— Именно. Когда Барик подстерег меня у квартиры Корякиной, я косил под блатного, и Поня и Барик сейчас думают, что с ними разобрались Лузга и Рассыпной. Но если так, они сейчас уверены, что положение у них очень тяжелое.

— Безусловно.

— И при таком положении они могут надеяться только на одно: на очень хорошего адвоката.