Смерть под куранты

Стас подумал, что за эти несколько новогодних часов он узнал про бывших одноклассников больше, чем за всё время, прошедшее после школы. Конечно, они изменились, никто не спорит. Но… Со всей услышанной и разведанной информацией для настоящего убийцы он сейчас представляет нешуточную угрозу. И на него самого может быть объявлена охота. Поэтому надо быть осторожным.

Заплачена самая высокая цена – жизнь любимого человека.

Нет, нажимать на кнопку сейчас он не будет, а доведет расследование до конца. Сам. Чего бы ему это ни стоило!

Из того факта, что Лена (допустим невероятное) сама предложила Антону переспать, вытекает одно весьма нежелательное обстоятельство. Раз Лена допустила подобную расплату за услугу, то, вероятно, для нее это не такая уж запредельная модель поведения.

Вряд ли Антон ей действительно нравился. Если вспомнить школу, ничего особенного с ее стороны по отношению к Снегиреву Стас не помнил. Со стороны Антона – другое дело, в кого он только не влюблялся в школе, тот еще ловелас…

Не верилось сыщику и в то, что после школы между Антоном и Леной ни с того ни с сего могла вспыхнуть бешеная любовь. Здесь дело в другом. В чем же?.. Если Лена сочла возможным такой способ «расплаты», то что ей мешало расплатиться подобным образом еще с кем-то? И здесь неприкасаемый пуританский образ учительницы младших классов размывался, подобно замку на песке во время прилива.

Запретный плод переставал быть таким уж запретным! Это казалось абсурдным. Если Мила дружила с Игнатенками, то Корнейчуки дружили с семьей Седых. Казалось, никаких секретов друг от друга не было. Казалось… до новогодней ночи. А сейчас что? Уже не кажется?

Ему вновь вспомнился танец с Валентиной. Как она, бедняжка, мучилась от множества чужих тайн, свалившихся на нее. Возможно, среди них была и тайна Лены Седых. Он о ней не знал, а Валентина, возможно, знала. И поплатилась за это знание?

Стас остановился под одним из фонарей, взглянул на часы.

Ровно три! По идее, глубокая ночь, когда видишь один сон за другим и один нелепее другого. Но ему спать категорически запрещено. И как тут уснешь, когда догадки, всплывающие в голове, ошарашивают не хуже ледяного душа.

Получается, Лену Седых он совсем не знал? Раз она способна на такое. Может, точкой отсчета является вовсе не то, о чем Стас думал уже несколько часов?! А совсем другое. Ведь как было до недавнего времени? Ну, переспала Лена с Антоном, и что? Очевидное, что следует из этого, что лежит на поверхности – пострадали два человека. Мила и Макс. Макс набил морду Антону, а Мила вколола Лене яд. И возможно, она же как свидетельницу укокошила Валентину. Ножом. В сердце.

Вздор, конечно, но…

Так было раньше. А теперь, с учетом открывшихся обстоятельств, в которые сыщик категорически отказывался верить, за что хвататься? А вдруг Лене отомстили за адюльтер, но… не с бородачом?! Вернее, не только и не столько с ним, а еще за что-то, такое же пикантное и неприличное.

Дурдом! Психиатрия! Светопреставление!

Все версии, существовавшие до этого, переворачивались с ног на голову. Срочно требовалось переключиться на что-то более простое, понятное и постоянное. Требовалось найти какую-то константу, чтобы к ней приткнуться. И он нашел!

Луч света на снегу

Что за яд был использован при убийстве Лены? Валентина догадывалась, похоже, но… Теперь уже не узнать.

До сих пор никаких намеков на источники появления яда Стас не раздобыл. А ведь яд не так просто достать! Особенно если ты не работаешь в каком-нибудь секретном НИИ. Насколько он был в курсе, никто из бывших одноклассников там не работал.

Возможно, у Антоши есть какие-то каналы для того, чтобы добыть яд, но зачем ему убивать Лену? А вот его жене – есть за что. Она могла использовать яд, который достал супруг, возможно, для чего-то другого. А Мила взяла и…

Стас остановился. Так можно далеко зайти, сыщик!

Вдруг странный звук привлек его внимание. Словно что-то упало в снег. А последовавший за этим звук закрываемой рамы на втором этаже укрепил в мысли, что из окна что-то выбросили. Он взглянул наверх, но ничего не увидел – окна заслонял балкон.

И из какого конкретно окна что-то выпало, сейчас тоже уже не установить. На эту сторону выходили окна и Макса, и Игнатенок, и его, Стаса.

Он внимательно осмотрелся: все рамы были плотно закрыты, никаких силуэтов в окнах. Потом бросил взгляд на снег. Куда именно упал некий предмет? Хоть глаз выколи – не видно ни черта! Если бы все происходило ясным днем, при солнечном свете – другое дело, а ночью, при свете окон и одного тусклого фонаря отыскать что-то – дело гиблое!

И все же он стоял и всматривался. Он помнил, откуда раздался звук, привлекший его внимание. Если бы падению предмета помешала елка, с веток бы осыпался снег, но все ели стояли как на подбор в снегу.

От неожиданной мысли, пришедшей в голову, у Стаса, кажется, добавилось силы. Он в два счета оказался на крыльце.

Хозяева и Лёвик сидели за столом вокруг блестящего самовара, пили чай с тортом. Антон, по-видимому, проводил политинформацию, так как до Стаса донеслись слова: