Смерть под маской красоты

Пассажир прошел мимо укрытия Джо. Кэрол, едва дыша, шла следом. В опрятном салоне одеяло выглядело откровенно неуместно. Пассажир нашел очки, повернулся к проходу и замер. Кэрол быстро сообразила, что он аккуратист по природе — расправил пальто на вешалке, разгладил уголки газеты. В следующую секунду он приберет одеяло. Мужчина уже наклонялся со словами:

— Должно быть, оно выпало…

— Прошу вас! — выдохнула Кэрол, цепко ухватив его за руку. — Пожалуйста, не беспокойтесь. Я уберу его через минуту. Вы наш гость, — выговаривала она, легонько подталкивая мужчину дальше. — Если капитан увидит, что я позволила вам заняться уборкой, он выбросит меня в иллюминатор.

Пассажир заулыбался и направился к своему месту.

Кэрол безнадежно разглядывала салон. Одеяло слишком заметно. В любую минуту кто-нибудь мог зайти в хвост самолета и обнаружить Джо.

— Журнал, стюардесса.

— Конечно.

Кэрол отнесла журнал пассажиру, сидящему за комиссаром, потом двинулась дальше.

— Комиссар Карлов, не желаете полистать журнал?

Комиссар сосредоточенно поджал губы, тонкие пальцы постукивали по подлокотнику.

— От меня, стюардесса, ускользают какие-то кусочки информации. Что-то сказанное мне не соответствует общей картине. Однако, — холодно улыбнулся он, — рано или поздно все сойдется. Оно всегда сходится.

Карлов отмахнулся от журнала.

— Где у вас фонтанчик для питья?

— Я принесу вам стакан воды… — предложила Кэрол.

Он начал вставать.

— Не беспокойтесь, пожалуйста. Я не люблю так долго сидеть. Схожу сам.

Фонтанчик был напротив того кресла, где прятался Джо. А комиссар вряд ли страдал от недостатка наблюдательности. Он непременно заинтересуется одеялом.

— Нет! — воскликнула Кэрол, встав поперек прохода. — Сейчас самолет будет трясти. Капитан предпочитает, чтобы пассажиры не разгуливали по салону.

Комиссар многозначительно посмотрел на погасшую надпись.

— Если вы позволите мне пройти…

Самолет чуть наклонился. Кэрол качнулась к комиссару, сознательно выронив журналы. Ситуация становилась неприятной.

Если она сможет задержать комиссара, Том непременно включит надпись. Комиссар раздраженно посмотрел на нее и подобрал с пола несколько журналов.

Кэрол, загораживая проход, медленно подняла остальные, тщательно сортируя их по размеру. Наконец, не в силах придумать что-то еще, выпрямилась. И тут вспыхнула надпись «Пристегните ремни».

Комиссар наклонился в кресле и пристально смотрел на Кэрол, которая сходила к баку, набрала стакан воды и принесла ему. Вместо благодарности он заметил:

— Похоже, этот знак ответил на ваши мольбы, стюардесса. Должно быть, для вас очень важно, чтобы я не покидал своего кресла.

Вспышка паники Кэрол сменилась злостью. Он что-то знал и забавлялся, глядя, как она выкручивается. Девушка забрала у мужчины почти нетронутый стакан.

— Сэр, сейчас я раскрою вам коммерческую тайну. Когда мы берем на борт важного пассажира, рядом с его фамилией в манифесте делается специальная отметка. Эта отметка означает, что мы должны безупречно обслуживать этого человека. Вы — именно такой пассажир, и я стараюсь сделать ваш перелет как можно приятнее. Правда, боюсь, пока мне это не очень удается.

Дверь кабины открылась, и оттуда вышел Том. Все пассажиры сидели в передней части салона. Кэрол стояла за последним из них. Скорее всего, Том просто хочет поздороваться с пассажирами. Он не пойдет в хвост, поскольку там никто не сидит.

Том поприветствовал комиссара, пожал руку мужчине, сидящему сзади, указал на гряду облаков двум приятелям, которые играли в шашки. Кэрол с болью наблюдала за каждым его движением. Всякий раз, когда она видела его, в памяти всплывало иное: День памяти в Гандере и их рейс, отмененный из-за жуткой метели. В тот вечер они с Томом затеяли игру в снежки. Том взглянул на часы и сказал: «А ты знаешь, что уже две минуты первого июня? Я еще никогда не целовал девушку в метель первого июня». Его холодные губы коснулись ее щеки, потом нашли ее губы, и Кэрол стало тепло. «Кэрол, я люблю тебя». Тогда он впервые произнес эти слова.

Кэрол проглотила боль и вернулась к реальности. Она стоит в проходе, перед нею — Том, Джо в опасности, и выхода нет.

— Кэрол, тебе точно не нужна помощь с ужином?

Том говорил безразличным тоном, но его взгляд искал Кэрол. Неужели он тоже что-то вспоминает?

— Нет-нет, спасибо, — ответила она. — Я сейчас им займусь.

Это означало, что сейчас она пойдет в бортовую кухню и оставит Джо на волю судьбы.

Том откашлялся. Казалось, он тщательно выбирает слова.

— Кэрол, а каково тебе быть единственной женщиной на борту?

Слова на несколько секунд зависли в воздухе, и только потом до Кэрол дошла их значимость. Она оглядела пассажиров. Комиссар, мужчина, который боялся взлета, мужчина лет сорока, пожилой человек — сейчас он спит, двое приятелей за шашками. Мужчины, одни мужчины. Она молилась об укрытии для Джо, и Том указал на него! Дамская комната! Идеально. И так просто.

Сейчас, под взглядом Тома, она небрежно заметила:

— Я люблю быть единственной женщиной, капитан. Нет конкуренции.

Том уже повернулся к кабине, но замешкался.