Смерть под маской красоты

Именно в этот момент она взглянула вправо, поверх живой изгороди, и заметила молодую мрачную женщину, которая стояла на крыльце соседнего домика и смотрела на залив.

Было видно, как она сжимает перила. «Напряженно, — подумала Эльвира. — Просто стискивает». Как молодая женщина повернула голову, посмотрев прямо на Эльвиру, потом отвернулась. «Она меня даже не заметила», — подумала Эльвира. Расстояние в пятьдесят или шестьдесят футов не помешало ей заметить исходящие от женщины волны боли и отчаяния.

Явно пора сходить и узнать, не нужно ли чем-то помочь.

— Пойду-ка я познакомлюсь с нашей новой соседкой, — сказала Эльвира мужу. — Она чем-то расстроена.

Спустившись по ступенькам и подойдя к изгороди, она дружелюбным голосом сказала:

— Привет! Я видела, как вы приехали. Мы здесь уже два часа, так что можем сойти за гостеприимный комитет. Меня зовут Эльвира Михан.

Молодая женщина обернулась, и Эльвира испытала внезапный приступ сочувствия. Женщина выглядела больной. Призрачная бледность, вялые мышцы ног и рук.

— Мне не хочется быть грубой, но я приехала сюда, чтобы побыть в одиночестве, а не знакомиться с соседями, — негромко ответила она. — Пожалуйста, простите меня.

На этом все и кончилось бы, как потом заметила Эльвира, но, когда она повернулась, девушка споткнулась о скамеечку и сильно ударилась о крыльцо. Эльвира поспешила на помощь. Она не дала девушке уйти в коттедж и, чувствуя себя ответственной за это происшествие, не успокоилась, пока не приложила к стремительно распухающему запястью соседки лед. Эльвира удовлетворилась собой, только когда убедилась, что запястье просто ушиблено, и сделала девушке чашечку чая. К этому времени она уже выяснила, что соседку зовут Синтия Роджерс и она — школьная учительница из Иллинойса. Эти крохи информации заставили Эльвиру навострить уши и, вернувшись через час домой, доложить Уилли: не прошло и десяти минут, как она узнала соседку.

— Бедняжка может звать себя Синтией Роджерс, — сообщила она Уилли, — но на самом деле ее зовут Синтия Латэм. Двенадцать лет назад ее признали виновной в убийстве приемного отца. И человек был известный, и денег много. Дело освещалось во всех газетах. Я помню эту историю, будто она случилась вчера.

— Ты все помнишь, будто оно случилось вчера, — заметил Уилли.

— Так и есть. Ты же знаешь, я всегда читаю про убийства. В общем, конкретно это случилось здесь, в Кейп-Коде. Синтия клялась, что она невиновна, и все время повторяла, что есть свидетельница, которая сможет подтвердить: в момент убийства ее не было в доме. Однако суд ей не поверил. Интересно, зачем она вернулась… Я позвоню в «Глоуб» и попрошу Чарли Эванса отправить мне все документы по этому делу. Наверное, ее только что выпустили из тюрьмы. У нее лицо просто серое. Возможно, — взгляд Эльвиры затуманился, — она вернулась, потому что действительно невиновна и все еще разыскивает ту пропавшую свидетельницу…

К тревоге Уилли, Эльвира немедленно открыла верхний ящик комода, достала брошку со скрытым микрофоном и принялась названивать своему редактору в Нью-Йорк.

Тем вечером Уилли и Эльвира ужинали в «Таверне красного фазана». На Эльвире было бежево-голубое платье, купленное в «Бергдорф Гудман», но, как она заметила Уилли, не слишком отличавшееся от платья, купленного у «Александерс» еще до их выигрыша в лотерею.

— Это все моя полнота, — сетовала она, намазывая на оладьи клюквенный джем. — Господи… Какие у них вкусные оладьи. И, Уилли, я очень рада, что ты купил тот желтый льняной пиджак. Он очень подходит к твоим голубым глазам и прекрасной шевелюре.

— Я чувствую себя в нем двухсотфунтовой канарейкой, — заметил Уилли, — но если тебе нравится…

После ужина они отправились в «Кейп Плейхауз» и остались в восторге от новой и уже одобренной Бродвеем комедии с Дебби Рейнольдс.[6] В перерыве, пока они пили имбирный эль на травке рядом с кино, Эльвира рассказала Уилли, что она всегда восхищалась Дебби Рейнольдс, еще с тех пор, как та была маленькой девочкой и выступала в мюзиклах с Миком Руни, и как ужасно поступил Эдди Фишер, бросив ее с двумя маленькими детьми.

— И что хорошего это ему принесло? — рассуждала Эльвира, когда прозвенел звонок, приглашающий занять места для второго отделения. — С тех пор от него отвернулась удача. Люди, которые поступают плохо, под конец обычно остаются в проигрыше.

Это замечание навело Эльвиру на размышления, послал ли Чарли запрошенные материалы экспресс-почтой. Ей ужасно хотелось поскорее заполучить их.

Пока Эльвира и Уилли восторгались Дебби Рейнольдс, Синтия Латэм наконец-то начала осознавать, что она по-настоящему свободна и двенадцать лет тюрьмы остались в прошлом. Двенадцать лет назад… она собиралась начать свой первый год в Род-Айлендской школе дизайна, когда ее отчима, Стюарта Ричардса, нашли застреленным в кабинете его особняка, величественном строении восемнадцатого века в Деннисе.