Смерть под псевдонимом

— Просто удивительно, на что только не идут некоторые люди ради того, чтобы опубликовать свои творения.

Остин-Хар беспокойно шевельнулся в своем кресле.

— Мне бы вообще не следовало с ней связываться, но она так восторгалась мной… словно именно я развесил по небу и луну, и звезды… Болтала всякую чушь! — Джордж был явно не лишен самоиронии.

— Но мне кажется, Нора все еще испытывает к вам какие-то чувства.

— Она просто прохода мне не дает, — сказал Остин-Хар. — Хотя я порвал с ней два года назад. Носится со своей рукописью, трясет ею у меня перед носом.

— Судя по всему, Джордж, она по-прежнему питает какие-то надежды… насчет вас. — Я подмигнул, и Остин-Хар снова вспыхнул. — Хотя, насколько я понимаю, вы не сидели без дела, когда Нора сошла со сцены. Вы ведь догадываетесь, о чем я? — Я широко улыбнулся.

Лицо Остина-Хара побелело.

— Не слушайте вы ее, Саймон! Что бы она там ни говорила, все это чушь!

— В самом деле, Джордж? — Я пристально смотрел на него, приподняв брови. — Вы весьма убедительны, хотя ситуация кажется не слишком благоприятной для вас.

Этот выпад был сделан наугад, но кто не рискует, тот…

Джордж вскочил с кресла, пылая гневом.

— Да не убивал я эту глупую девицу! Что бы ни рассказывала вам Нора о моих отношениях с ней!

Глава 18

Мысленно я поздравил себя и, не сумев сдержаться, довольно улыбнулся. Хотя Остину-Хару это могло и не понравиться. Я с самого начала предполагал, что его нетрудно будет вытянуть на откровенность, и, похоже, мне удалось найти к нему правильный подход.

— Успокойтесь, Джордж. В убийстве Ванды вас никто не обвиняет, — сказал я, и он вроде бы начал расслабляться. — Пока.

Когда я добавил последнее слово, глаза Остина-Хара вновь широко распахнулись и он так быстро что-то забормотал, что ничего нельзя было разобрать. Я вскинул руку, призывая его остановиться.

— Джордж, я уверен, что все не так уж плохо. Прежде всего ответьте мне, у вас есть алиби на тот период времени, когда Ванда была убита?

Остин-Хар отрицательно покачал головой, и вид у него был довольно-таки несчастный.

— Вы, вероятно, находились здесь, в своей комнате, совершенно один, ведь так? — предположил я.

Он кивнул.

— Это плохо, — с озабоченным видом произнес я. — А то я, признаться, хотел бы найти нескольких человек, которые видели бы меня рядом с собой в тот момент, когда мисс Харпер повстречалась со своей смертью. — Я засмеялся, как бы сам себя осуждая. — В противном случае нетрудно догадаться, кто будет первым в списке подозреваемых.

Остин-Хар вяло улыбнулся, я же продолжил:

— Ну ладно, Джордж, мой юмор сейчас не совсем уместен. В данный момент нужно заняться вашей реабилитацией.

Остин-Хар закивал — его голова заходила вверх-вниз, точно шарик для пинг-понга.

— Особых подробностей Нора мне не предоставила, — сказал я, и это была абсолютная правда, поскольку мисс Таттерсолл вообще не заикнулась о связи Остина-Хара с жертвой. — Вы, Джордж, также не обязаны чем-либо со мной делиться.

Он снова криво улыбнулся.

— Но чтобы наверняка отвести от вас подозрение, — продолжал я, — мы в первую очередь должны определить, по какой причине вы могли бы желать смерти Ванды. Могло бы стать серьезным основанием прокисшее affaire du coeur?[2]

Остин-Хар вытянул из кармана платок и принялся промокать внезапно взмокший лоб.

— Боюсь, что не все так просто, Саймон. Совсем не просто.

— Джордж, дорогой мой, о чем вы? — Я даже подался немного вперед, словно опасаясь пропустить хоть единое слово. Так оно в общем-то и было — насколько я понимал, мы подбирались к самым что ни на есть пикантнейшим подробностям.

— Дело касалось не столько сердца, сколько других частей тела, особенно нижних. — Остин-Хар произнес последние слова с некоторой брезгливостью, хотя и не смог удержаться от слегка похотливой улыбки, припомнив, видимо, былые шалости. — Эта женщина была точно пантера. Никогда не чувствовала себя удовлетворенной, всегда хотела еще. — Он вдруг замолчал, явно смущенный собственной откровенностью.

Я от души рассмеялся:

— Но вам-то, Джордж, наверняка удавалось ублажить ее.

Остин-Хар даже как-то приосанился. По всей видимости, он действительно считал себя любимцем женщин. Впрочем, так оно, в сущности, и было — знаменит, богат, не лишен привлекательности. К тому же некоторым женщинам нравится типаж «садовый гномик».

— Каким образом вы с ней познакомились?

— Через Нину, — нахмурившись, сказал Остин-Хар. — Мне тогда и невдомек было, что они заранее все спланировали. Ванда работала на Нину, но я этого не знал.

Я откинулся на спинку кресла, оперся подбородком на кулак.

— Вот оно что! Я так и думал, что «госпожа Макиавелли» и здесь приложила свою руку.

Остин-Хар рассмеялся, и довольно-таки непринужденно. С момента моего появления в его комнате он, кажется, впервые по-настоящему расслабился.

— Вполне подходящее имя для этой стервы! Нина могла бы кое-чему научить даже самого синьора Никколо.

Дело продвигалось не так быстро, как мне того хотелось, и я решил немного подтолкнуть своего собеседника, придать ему некоторое ускорение.