Смерть под Рождество

— Сам факт, что она сообщила, меня мало беспокоил. Все равно я бы матери сказала. Но этот марш через весь город, все эти подарки. — Она покачала головой и продолжила срывающимся голосом: — Я только одного не могу понять. Ведь все знали, что у меня проблемы. Почему же никто не сказал: «Лиза, так нехорошо. Оставь несчастную женщину в покое». Никто не остановил ее. Я уверена, все, к кому Лиза заходила со своим маленьким секретом, начинали хлопать от радости в ладоши. И тем самым поощряли ее.

— Но ведь Лизу все считают такой внимательной и доброй, — тихо произнес Хэлфорд.

Глаза Берил наполнились слезами.

— Не знаю, не знаю. Она была какой-то… бестактной, бездумной. Вряд ли Лиза понимала людей. Например, что это значит — терять ребенка за ребенком. Или как мы переживали каждую мою беременность. Лиза напускала на себя озабоченный вид, казалась такой внимательной, говорила правильные вещи. А всем старым сплетницам вокруг этого было достаточно.

— Включая и вашу маму? — спросил Хэлфорд после паузы.

Слезы хлынули по щекам Берил Лемпсон.

— Да, сэр, — ответила она, со злостью вытирая их платком. — Конечно, черт побери, включая и мою мать тоже.

Глава пятнадцатая

Тимбрук приподнял белую с голубым дощечку, висящую на двери магазина Хелен Пейн, «Магазин «Реставрированной одежды», и перевернул ее стороной, на которой в вежливой форме сообщалось, что магазин закрыт.

— Итак, девочка, все в порядке. Собирайся и поехали ужинать.

Хелен натягивала на ноги манекена розовые колготки. Она посмотрела в окно и увидела, что Тимбрук что-то вежливо объясняет знаками через закрытую дверь полной женщине, желающей войти в магазин.

— Черт возьми, Тимбрук, дай ей войти. До закрытия еще полчаса. Перестань дурачиться или вообще уходи.

Полная женщина посмотрела на свои часы и показала на табличку, где было указано время работы магазина.

— Упорная старая дура, — пробормотал Тимбрук.

Открыв дверь, он высунул голову.

— Извините, мадам, но сегодня магазин закрывается раньше. В семье несчастье. Мы откроемся через несколько дней. Большое спасибо за вашу отзывчивость.

Эмоции на лице женщины у двери менялись со скоростью калейдоскопа.

— Но это займет не больше минуты. О, извините, я понимаю. Конечно, конечно, я зайду в другой раз. Какой приятный молодой человек. — Она крепко сжала в руке сумку и пошла прочь.

— А вот это совсем ни к чему, — сказала Хелен. — Клиентов сейчас не так уж много, чтобы их вот так вот не пускать на порог.

Тимбрук подождал, пока женщина скроется в книжном магазине Хоссета, расположенного рядом, и прошел за прилавок.

— Ты не права, дорогая. Твое заведение процветает. Хотя экономика в упадке.

Он увидел, что Хелен взяла со стойки вешалку с черным бархатным платьем. Это была великолепная вещь, прекрасно сшитая, с дивной отделкой. Хелен сняла его с вешалки и накинула на шею манекена.

— Красивое платье, — одобрил Тимбрук.

Хелен поправила плечики.

— Да, но когда я его купила, оно выглядело совсем не так. Болталось где-то сзади в дешевом магазине в Лондоне. Я его вычистила как следует, довела до ума, и вот результат. — Она подтянула рукава. — Ну а тесьму добавила я. Выглядит отлично, а?

— Хм. Мрачное только.

— Что?

— Платье. Слишком траурное.

Хелен нахмурилась и встала подбоченясь.

— Да как ты смеешь такое говорить. Я столько сил на него положила.

— Ладно. Это я так, пошутил.

Хелен засмеялась и, подняв с пола вешалку, прошла в рабочую комнату. Тимбрук машинально взял зеленый треугольник шелка из наваленных в коробку разноцветных лоскутов и последовал за ней.

Не в первый раз уже его удивляло сходство своей мастерской с этой рабочей комнатой. Разумеется, его мастерская была много больше. Все дело было в цвете. Здесь стояло несколько небольших столов, на каждом из которых высились горы тканей и одежды, рассортированные по оттенкам и отделке. Клетчатые на одном столе, пастельные — на другом, с необычной отделкой — на третьем. В углу рабочим пространством служил сам пол. Там стояли ящики с одеждой.

Хелен бросила вешалку в ящик и присела на стул у маленького стола с металлическими ножками.

— Мне нужна помощница, — объявила она, перебирая толстую пачку бумаг. — Вот счета. Уже несколько недель я ими не занималась. Эта свадьба отнимает кучу времени. Надо делать кое-что для церкви и, самое главное, надо уже готовиться к весне и лету. — Она потерла щеку. — Как я ненавижу, когда люди умирают. Господи, Тимбрук, что мне делать?

— Отдохни несколько дней и возьмись за дело со следующей недели.

— Тебе-то легко говорить.

Тимбрук посмотрел зеленый лоскуток на свет.

— У тебя, кажется, собиралась работать Лиза, по субботам и воскресеньям?

— Да. И Джилл Айвори тоже мне иногда помогала. Думаю просить ее делать это регулярно, но боюсь, папа, король местной прессы, этого не одобрит.

Тимбрук убрал со стула красную трикотажную кофту, сел и оглядел столы, заваленные разноцветными тканями и одеждой.

— Не нужны тебе никакие помощницы, ты и сама можешь прекрасно справиться. Если захочешь.