Смерть под старой ивой. Приступ жадности

Руки смуглые, с выступившими синими жилами, длинные, как у борца, сильные – и беспокойные, подрагивают, ни секунды не останавливаются. Нассонов то стучит пальцами по столу, то крутит бокал, то даже как-то по-женски поправляет скатерть. На пальцах – ни колец, ни перстней, сами пальцы узловатые, ухватистые. И снова стало неловко, как будто в самом деле подглядываешь за агонизирующим.

– Ну, ладно вам нюни разводить, – нагрубил от неловкости полковник. – Третья причина?

Можно было спорить на что угодно, что этот полупокойник доволен до невозможности тем, что сейчас сделает. Все-таки было в этом парне нечто неприятное, шутовское.

– Третья-то? – переспросил Нассонов, и Гурову показалось, что он даже усмехнулся эдакой змеиной улыбочкой. – Третья-то – вот она.

И, перекинув несколько листов своей чудо-папки, развернув ее к гостю, он постучал пальцем по листку. Это был реестр, табличная форма, по которой, как уже знал Гуров, надо было учитывать участников азартных игр, от которых принимались интерактивные ставки на «официальные спортивные соревнования». Даты в нем значились недельной и двухнедельной давности, выигрыши были крупными, но самое главное – из реестра следовало, что не далее чем позавчера сделал ставку и срубил 415 тыс. 310 руб. и 01 коп. Гуров Лев Иванович, паспортные данные такие-то и т. д., и т. п.

– Вот сейчас было смешно, – признал полковник, – даже несколько раз.

– Это вы мне говорите? – уточнил Нассонов. – А мне-то как смешно. Сами видите, сколько в реестрике, помимо вас, душ, и все небось такие же, как вы. Не то что мертвые, упаси боже, но понятия не имеющие о том, что озолотились. И ведь ни один ни копейки не получил, я в этом на сто процентов уверен.

– Но кто-то все-таки получил.

– Конечно, перечисления прошли. У меня все прозрачно.

– Но кто конкретно?

– Так это у меня все прозрачно, не у других. Кто ж знает, дорогой мой? Я не знаю. И даже налоговики пока не знают. Потому что данный реестр они еще не видели. Потому что нужен запрос от налоговиков, чтобы и их этот вопрос заинтересовал, а он их пока не интересует. А без запроса как я его сам в налоговую понесу? Ну, спросят меня: это к чему? Что я отвечу? Что Гуров Лев Иванович, полковник и опер-важняк, выиграл вот столько, а вы проверьте, уплатил ли он налог?

Гуров поднял бровь. Аслан смутился:

– Ну, вас я для примера привел. Необязательно же вас. Суть в том, что меня не поймут. Ну а будет запрос, ну потребуют они от одного-второго банка, чтобы те дали выписки по счетам, так ведь вы сами знаете, как эти запросы выполняются.

– Как же?

– Ну как-как. Этим самым кверху. Через один, а то через два исполняются. Будут отбиваться. Мол, нет даты рождения, не тот тип налогоплательщика указан, а вот тут ИНН у вас не указан, а наша суперсовременная автоматическая система не может найти того, кого вы ищете, без полного Ф.И.О. и ИНН, пятое-десятое – так и будут тянуть время до победного. Вот так пройдет еще месяц, которого у меня нет. А если налоговая и штраф банку выпишет – так они еще и в суд пойдут, права качать, и еще месяца два-три-четыре уйдет. Сами знаете, сейчас за каждого клиента бой идет. Они еще до суда не дойдут, пока будут разбираться, чьи счета, как мне каюк и придет.

Гуров признал, что ход мыслей вполне логичный.

– Справедливо. Допустим. И все-таки кому же, по вашему мнению, может быть выгодна ваша гибель? Личные враги, обиженные родственники, наследники, бывшие жены?

– Родственники – точно нет, я сирота, что отец, что мать – в графе два жирных прочерка. Женат я никогда не был, детей у меня нет, по крайней мере, мне об этом никто не сообщал.

– Кровники?

– Да вы что! Откуда?

– Бои по глупости или ковиду не проигрывали?

Нассонов вдруг прыснул:

– Хорошо подкололи. Не-а. Кстати, Хайдарчик вам поклон велел передать. Он уже в Грозном, устроился тренером в детской спортшколе, а наша Таня снова громко плачет… ну, то есть на сносях.

– За привет спасибо, польщен, а теперь вернемся к нашим делам.

Аслан посерьезнел:

– Вернулись, вернулись. Нет, таких прямо кровников-врагов не припоминаю. Не знаю, кому выгодно. Может, какой маньяк, который считает себя избранным и стремится искоренить азартные игры.

Гуров хмыкнул. «Интересно, надо будет как-нибудь стажеров припрячь, может, где-то в архивных документах упоминаются такие маньяки? Убийцы наперсточников и шулеров», – подумал он, потом вспомнил все происшедшее и помрачнел.

– Что делать-то будем, Лев Иванович? Я вас ни в коем случае не шантажирую, вы же понимаете. Я бы вам денег с удовольствием предложил, но вы же не возьмете?

– Не возьму.

– Однако, если эта грязюка с вашей, типа, ставкой всплывет, особенно после моей смерти, я-то ведь единственный, кто с ручательством может защитить ваше честное имя.

– Да что ты заладил-то? – снова нагрубил полковник. – Куда ты собрался, да налегке, да так скоро? Что, девяностые на дворе? У тебя вон бойцов сколько и «Мерседес» какой борзый.

– Девяностые не девяностые, но вы получше меня знаете, что бывает с теми, кто не возвращает высоким чинам их денежки.

– Представь себе, не знаю, – парировал Гуров.