Смерть под старой ивой. Приступ жадности

– А вот тюрю еще вкусно, если перцем черным сдобрить…

В этот момент у Гурова зазвонил телефон. Он посмотрел на номер, извинился и вышел из дома. Отойдя подальше, к реке, ответил:

– Слушаю, Стас.

– Это не Стас, – сказал незнакомый голос, приятный, низкий, глуховатый.

– Ну, тогда слушаю, Сергей.

– Главное, чтобы вы слышали. Лев Иванович, оставьте это дело. Ничего вы не добьетесь, фактов никаких я вам не дам, дело доведу до конца. Вы же сейчас у Тугуза?

– Допустим.

– Не будем оскорблять друг друга. Конечно, у него. Ну а раз так, то наверняка пообщались и должны понимать теперь: это наши с Нассоновым дела. Не может же он всю жизнь валить все на других, надо когда-то нести ответственность за собственные поступки. Я вот, в отличие от вас, не собираюсь молчать и потакать ему, буду рад помочь осознать губительность ведомого образа жизни…

«Как излагает. Даже если бы номер моего телефона прослушивали или же кто-то наладил бы прослушку его номера – ведь не придерешься. Ни лишнего слова, ни тени намека на угрозу».

– Что вы имеете в виду?

– Ну, допустим, я хочу, чтобы он перестал создавать условия для того, чтобы власть предержащие проигрывали народные деньги, а занимались своим прямым делом. Такой вариант ответа устроит?

– Вполне. Но хотелось бы подробностей.

– Рад служить.

– Ну, скажем, что будет, если я откажусь.

– Дайте подумать… Скажем, ваша супруга, которую вы, несомненно, любите, решит уйти от вас. Или, скажем, в отношении вас будет инициировано внутреннее расследование, которое закончится позором, гибелью вашей безупречной репутации.

– А именно?

– Предположим, привлечением к уголовной ответственности по факту получения взятки. Той самой, которую вы, возможно, сейчас в руках держите.

«Даже это знает. Да, что-то надо делать с глобальной цифровизацией-глобализацией».

– Не угадали.

– Ничего, я переживу, – пообещал собеседник. – В общем, Лев Иванович, подумайте, пожалуйста, как следует. Лично я против вас ничего не имею.

– Неужели? – язвительно переспросил Гуров. – А в Светлогорске что это было? Обознались, за приятеля приняли?

– Да, извините. В самом деле, психанул. Но войдите в мое положение, никак не ожидал, что вы, такой разумный человек, вмешаетесь в наш детский утренник. Несколько обиделся.

– Ничего, бывает.

– В общем, смотрите, – продолжал Мацук очень обыденно, спокойно модулируя голосом, – мы с Асланом кое-какие вопросы между собой решим, по старому знакомству. Ну, в посредниках как-то совершенно не нуждаемся. Подумайте, имеет ли смысл вам навязывать свои услуги? У вас наверняка есть более важные дела, зачем обкрадывать людей, которым вы реально можете помочь.

– А Нассонову не смогу?

– Каждый из нас способен на многое, но ему вряд ли поможете, – ответил Мацук. – Конечно, если вы сумеете снова удивить меня, совершив какой-то странный, нелогичный поступок, который пойдет вразрез со здравым смыслом, то возможно все. Но это как раз то, от чего я пытаюсь вас предостеречь. Всего доброго. – И он дал отбой.

Прощаясь, отец Федор пожал сыщикам руки, но потом, все-таки решившись, перекрестил:

– Помогай Бог. Простите, если что не так. Прощайте.

– Не надо, отец, – попросил Гуров. – Мы еще обязательно увидимся.

– Я прослежу, – пообещал Крячко. – Ну что, Бэлочка, едем?

Глава 7. Неучтенные закономерности

– Спасибо, конечно, что ты дал мне уникальную возможность бездарно просвистеть отгулы, – сказал Станислав уже в самолете, – и даже искупаться не позволил. Зачем потащил меня с собой? Чтобы скучно не было?

– Ну ты даешь, господин полковник, – искреннее удивился Лев Иванович. – Вот я, вот полная сумка наличного бабла, как, по-твоему, зачем мне нужен верный, преданный друг? А вдруг сумку отберут да морду набьют?

– А может, за репутацию свою опасаешься? – ухмыльнулся Крячко. – С таким-то адвокатом в друзьях. Редкий брильянт.

– Но-но, старый греховодник. Смотри, до жениха дойдет, там знаешь, какой он зверь.

– Ладно. Что тебе Мацук-то сказал?

– А ничего нового, все по классике: бросайте это дело, иначе – ух и черная метка.

– Ничего нового никак не придумают под солнцем, – заметил Станислав и, сладко потянувшись, вскоре заснул.

Гуров же думал, думал, думал. Заснуть он боялся, не хотел больше видеть ярких черно-красных снов.

В аэропорту «Шереметьево» их уже ждал «Мерседес» Нассонова, за рулем которого сидела уже знакомая Гурову «жертва» в неизменном белом спортивном костюме. Парня, как выяснилось, звали Зауром. Сам Аслан присутствовал тут же, почивал на заднем сиденье, распространяя ароматы уже не французских вин, а калининградского коньяка.

– Он вообще просыхает когда-нибудь? – недовольно спросил Гуров.

– Редко, – кратко ответил Заур. – Он просил вас сразу на Сретенку везти. Теперь как, поедете или нет? А то не знаю, проснется ли.

– Куда он денется, – проворчал Стас. – Поехали на твою Сретенку.