Смерть под старой ивой. Приступ жадности

– Что, землячок, совсем худо? – участливо поинтересовался Султан. – Вижу, вижу… Я калач тертый, моченый и крученый – все замечаю с первого взгляда. Я в этих казематах, – он обвел рукой камеру, – можно сказать, родился. И очень не исключено, что в них же и отдам концы. Ха-ха-ха… И потому я знаю, о чем толкую. И вот тебе мое слово. Если уж на тебя насели красноперые так, что ни отбиться, ни продохнуть, главное дело, не впадать в уныние. Иначе пропадешь. Загремишь по полной программе. Так что не впадай в уныние, Мишка Кряк!

– А ты сам-то кто такой? – глянул Мишка на Султана.

– Я-то? – озорно улыбнулся Султан. – Я, брат, вольный художник и веселый фармазон. На том стоял и стоять буду. Менты мне шьют мошенничество с ценными бумагами, да только ни шиша не докажут. Квалификация у них не та. Так что скоро я буду на свободе, можешь в том не сомневаться.

– Хорошо тебе, – тоскливо произнес Мишка. – А вот я влип. Вышку мне обещают.

– Пожизненное заключение? – Султан с искренним удивлением уставился на Мишку. – Вот так прямо и вышку? И за что же, если не секрет? Я, конечно, интересуюсь не ради праздного любопытства, а может быть, чем подсоблю. Я человек в этих делах бывалый и знаю, что к чему.

Мишка глянул на Султана внимательнее. Было на что посмотреть. Наколки на руках, шрам на щеке, самоуверенная улыбка, удаль в глазах… Похоже, этот человек и впрямь знал себе цену. А значит, может подсказать что-то путное и помочь делом. А Мишке в его положении нужен был советчик и помощник.

– Полицейского я хотел убить, – сказал он. – Полковника из Москвы. Пиковиной.

– Да ты что! – ахнул Султан. – Вот прямо-таки пиковиной! Полковника! Из Москвы!

– Ага, – горестно подтвердил Мишка.

– Ну, братан, ты даешь… Дело, конечно, кислое… Но, с другой стороны, ты сказал «хотел убить». Значит, не убил?

– Не-а, – Мишка Кряк покачал головой. – Не убил.

– И даже не ранил?

– Нет.

– Ну, это намного упрощает дело. Вот если бы ты его убил, тогда конечно… Тут и вправду до вышки недалеко. А коль он жив, то для чего унывать? Конечно, срок тебе прилепят по-любому. Правоохранители не любят, чтобы на них с пиковиной… Но из этой ситуации можно выкрутиться. Верно тебе говорю!

– А как? – Мишка даже слегка воспрянул духом.

– Есть много способов… И самый верный – разыграть искреннее покаяние. Скажи, что не хотел, что получилось само собою, по нечаянности и по пьяни. Ведь ты же, я мыслю, был выпивши?

– Да, – кивнул Кряк.

– Вот! Покайся, всплакни, скажи, что был дурак, но все осознал, что больше не будешь… И на следствии так говори, и на суде. Это тебе зачтется.

Султан умолк и принялся насвистывать какую-то веселую песенку. Молчал и Мишка: он обдумывал сказанные Султаном слова. По всему выходило, что этот весельчак Султан и впрямь дельный и знающий человек. Вот, сидит и насвистывает, и горя ему мало. А коль так, то, наверное, ему, Мишке, стоит довериться Султану и во всем остальном. Глядишь, и тут поможет добрым советом.

– Да, – прервал молчание Султан, – а отчего это ты сдуру кинулся на того полковника с пиковиной? Неужто исключительно по пьяному делу?

– Если бы, – тяжко вздохнул Кряк. – Брать он меня пришел, тот полковник.

– Это за какой же такой грех? – равнодушным тоном спросил Султан и даже зевнул.

– Да вот… Убийство на мне. И сам не знаю, как так получилось…

– Вона как – убийство! – присвистнул Султан. – Ну, братан… Удивил ты меня! Убийство… Ты уж меня извини, но тут я – пас. Я – фармазон и мокрых дел чураюсь. Так что ты уж тут барахтайся сам.

Мишка явно не ожидал такого ответа от своего сокамерника, на которого возлагал надежды, и потому взглянул на него со страхом. Как так – барахтайся сам? А он-то рассчитывал, что Султан даст ему дельный совет и на этот случай.

– Ты это… – сказал он неуверенно и даже заискивающе. – Как же так-то… так нельзя. Ты уж помоги… а я в долгу не останусь. Как-нибудь рассчитаемся…

– Охо-хо! – с деланой горестью вздохнул Султан. – Легко сказать – помоги! Ведь мокруха же. Что, небось по пьяному делу отправил кого-то на тот свет? Наверно, собутыльника-кореша? Или, может, неверную маруху?

– Нет, – покачал головой Мишка. – Не собутыльника. В том-то и дело… А почти совсем незнакомого человека. Приезжего.

– Эвона как. Да ты, я вижу, хват. Ну а красноперые-то знают, что это ты его?..

– Говорят, что знают. И уговаривают, чтобы я сознался. Обещают за это замять дело с пиковиной.

– Да, хитро… – в раздумье проговорил Султан. – Красноперые – они такие. Хитрые до невозможности. Ну а ты-то сам-то чего думаешь?

– А я не знаю. Страшно мне. Вот.

– Ты вот что, друг-ушкуйник, – после некоторого молчания сказал Султан. – А расскажи-ка ты мне о случившемся во всех подробностях! И уж тогда мы покумекаем, как быть. А то выражаешься одними намеками и прочими несущественными частями речи.

– Хорошо, – согласился Мишка Кряк. – Я расскажу…

29

Рассказывал он почти два часа. Султан слушал внимательно, не перебивал и лишь изредка задавал уточняющие вопросы.