Смерть под старой ивой. Приступ жадности

– Намекал, – насмешливо повторил Евгений. – Знаю я твои намеки! Да ты за рваный рубль удавишься! Я еще удивляюсь, как ты оторвал от души сто тысяч для этого деревенского бандита! Нашел кого нанимать в киллеры… Уж лучше бы ты обратился к Сене Красивому… А, понимаю. Как не понять! Сеня не деревенская пьянь! Он бы запросил больше… Ох, дядюшка, дядюшка… Погубила тебя твоя жадность. Нанял исполнителя, как же! А он взял да и попался. И раскололся. По полной программе! Ну, да мне-то что? Я по этой статье не ходок. В крайнем случае свидетель. А вот ты шей торбу и суши сухари!

– Пусть сперва докажут, – мотнул головой Воронов. – Мало ли что сказал какой-то деревенский пьяница.

– Значит, пойдешь в глухой отказ, бывший мой отче! – Злая ирония и такая же злая насмешливость так и перли из Евгения. – Ну-ну. Ты кого здесь держишь за дурака? Может, того полковника? Ну, так зря. Уж он-то доведет дело до конца, ежели начал. Так что учи феню и тюремные порядки. Пригодится. Попроси Сеню Красивого, он тебя научит по ускоренной программе.

– И на полковника найдется управа, – мрачно сказал Воронов.

– Да неужели? – издевательски расхохотался Евгений. – Вот прямо-таки все твои друзья-приятели взяли да и бросились спасать тебя от полковника! Наивный ты человек, Игорь Николаевич. И глупый. Да они от тебя дружно отрекутся, как только учуют, что шерсть на тебе задымилась! Еще и подсобят тому полковнику законопатить тебя! Своя-то шкура дороже, потому и закроют они тебе рот. Ладно, если еще живым оставят, а то наймут какого-нибудь деревенского обормота за сто листов… Ты-то ведь распрекрасно знаешь, как это делается. Ну, и они такие же…Так что ты бы не рассчитывал на свои связи – нет их у тебя. Один ты, дяденька, как во поле береза…

– Замолчите! – еще раз прикрикнула на мужа и сына Екатерина Борисовна. – Слушать тошно! Сейчас нам нужно не грызть друг друга, а, наоборот, стараться друг другу помочь. Как-никак семья.

– Да-да-да-да! – с дурашливой готовностью произнес Евгений и так же дурашливо опустился перед матерью на колени: – Ты, мамочка, как всегда, права! Мы – семья! Ты, значит, моя мама, я – твой сын, он, – Евгений указал рукой на Воронова, – твой муж и, соответственно, мой отец… Что? Я что-то не так сказал? Ах это не мой отец? Да что ты говоришь! Как жаль, как жаль. А с виду такой благородный человек!.. А кто же тогда мой отец? И что здесь делает этот благородный человек, – он опять указал на Воронова, – если он не мой папа?

– Прекрати сейчас же! – крикнула Екатерина Борисовна.

– Как это так – прекрати? – делано удивился Евгений. – С чего вдруг прекрати? А может, у меня душевная травма? Конечно, у меня душевная травма! Огромная, на всю душу! Шутка ли, столько лет называть папой чужого человека! Тут кто угодно душевно травмируется. Разве нет?

Екатерина Борисовна ничего не ответила и лишь поморщилась.

– А почему ты поморщилась, мамуля? – Евгения явно понесло. – Тебе неприятно меня слушать? Ах как я тебя понимаю! А мне-то каково, только представь! Всю жизнь слышать от тебя, что чужой мне человек – мой родной отец! Почему ты не думаешь о моих чувствах, мамочка? Скажи, мамуля, а кто мой настоящий папа? Неужели тот убиенный авантюрист? Или, может, кто-то другой? Третий? Ты уж, мамочка, не таись, выкладывай карты на стол! Коль уж у нас пошла такая крупная игра!

– Перестань паясничать, – устало произнесла женщина. – Сейчас надо думать о деле…

– То есть о том, как спасти свою шкуру? – с дурашливой поспешностью сказал Евгений. – Что ж, я готов. Действительно, что может быть важнее спасения своей шкуры? А то все какие-то отцы, деревенские пьяницы, убийства, прочие трагедии… Ну их всех! Вот спасение собственных задниц – совсем другое дело!

– Ты что же, не понимаешь, что наше положение и в самом деле серьезное? – спросил Воронов, не выдержав дурашливого представления Евгения. – Что бы там ни было и как бы ни было, а сейчас нам нужно держаться вместе. Выработать общий план. Определиться, что мы будем говорить в случае чего этому полковнику или кому-нибудь другому, черт бы их всех побрал! Созвониться с адвокатами. Встретиться с нужными людьми. То есть действовать. А ты ведешь себя как клоун.

– Да! – с подчеркнутой покорностью склонил голову Евгений. – Все я, дядюшка, понимаю. Более того, у меня уже есть план собственного спасения. Даже целых два плана. Вот думаю, какой из них лучше. Так что зря ты на меня рычишь, чужой человек. Подумай лучше о себе. У тебя грехов в два раза больше моих. Я, во всяком случае, никого не убивал. А ты убил. Моего настоящего папу, между прочим. Если, конечно, при этом верить нашей мамуле, что тот человечишко и вправду мой настоящий папа. О чем, собственно, мною уже было говорено…

Воронов вдруг побагровел и с угрожающим видом двинулся к Евгению. И быть бы драке, если бы не Екатерина Борисовна.

– Хватит! – закричала она что есть силы. – Хватит! Хватит!

– Ну, хватит так хватит, – покорно склонил голову Евгений. – А то вон как набычился чужой дядя! Просто-таки зубр из беловежских лесов, а не человек – депутат, бизнесмен и отец семейства…