Смерть под старой ивой. Приступ жадности

– Да. Сына Екатерины Борисовны Евгения. А знаешь, кто убийца? Папаша Воронов. Вот так…

– Это точно?

– Наряд, который выехал на место происшествия, подтвердил факт убийства. Убитый на даче. Убийца тоже.

– А чем убил-то?

– Похоже, застрелил из пистолета.

– Оружие изъято?

– Да.

– А откуда известно, что убийца – Воронов?

– Так сказал свидетель.

– Какой свидетель?

– Виолетта – дочь Воронова и, соответственно, сестра убитого.

– Что?! Откуда она взялась?

– Прибежала к нам в отделение и сообщила.

– Прямо посреди ночи?

– Да.

– Где она сейчас?

– В отделении. Ждет тебя.

– Меня?

– Да, тебя. Говорит, что расскажет о том, что случилось, только тебе.

– Ты тоже в отделении?

– А то где же?!

– Жди. Мы скоро будем.

Уж чего-чего, а подобного Гуров не ожидал. Грызня между Вороновым-старшим и Вороновым-младшим вполне вкладывалась в логику развития событий. Хищники, когда их припечет, всегда между собой грызутся, а Вороновы были хищниками. Но чтобы убийство… «Да, – подумал Гуров о Воронове, – недооценил я тебя, красавца. Думал, что ты мелкая зубастая тварь, а ты, оказывается, волк!»

И Лев Иванович пошел будить Крячко.

36

Крячко, Вахитов, а также поднятые по тревоге Лежаков и Курятников уехали вместе со следственной бригадой на место происшествия. Лев Иванович остался в отделении, потому что здесь находилась Виолетта, которая хотела говорить с Гуровым, только с ним и ни с кем больше.

Лев Иванович не стал спрашивать у девушки, почему именно с ним, а не с кем-то другим она хочет говорить, – в данной ситуации этот вопрос был бы неуместным и даже глупым. Он просто отвел Виолетту в кабинет Вахитова, усадил в кресло, по-хозяйски вскипятил чай, налил в две чашки, сел напротив и какое-то время молча смотрел, как девушка греет ладони о горячую чашку.

– Я сейчас… я все расскажу, – сказала Виолетта. – Вот только погрею руки и выпью чай… почему-то холодно.

Гуров молча кивнул. Он прекрасно понимал, что сейчас творится в душе у девушки, и уважал ее за стойкость и самообладание. Ведь совсем недавно на ее глазах свершилось самое страшное из всего, что только может быть на свете, – убийство. Причем убили не кого-то постороннего, а ее брата. А убийцей, что еще ужаснее, был ее отец. А она ведет себя очень даже достойно. Ни слез, ни истерики, ни обмороков. Мужественная фиалочка, растоптанная чужими сапогами.

– Я готова, – сказала Виолетта и даже улыбнулась. – Только вы задавайте мне вопросы, а я постараюсь на них ответить. Так мне будет легче…

– Да, конечно, – сказал Гуров.

– Хорошо, – девушка еще раз вымученно улыбнулась. – Вы, наверно, будете спрашивать, почему и как я решилась прийти к вам. Так вы об этом не спрашивайте, ладно? Потому что я не смогу ответить на такой вопрос.

– А я и не собирался, – улыбнулся и Гуров.

– Спасибо, – кивнула девушка. – А обо всем остальном спрашивайте. Я расскажу…

Она рассказывала долго, иногда путалась, иногда возвращалась к ранее сказанному, иногда опровергала саму себя, говоря «ой, не так!», и пыталась припомнить какие-то моменты, которые упустила, а иногда и вовсе умолкала, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Гуров ее почти не перебивал, лишь изредка задавал короткие уточняющие вопросы. Он слушал рассказ Виолетты, и в его голове складывалась отчетливая картина трагедии, случившейся на даче.

…Помахав Гурову из окна, Виолетта вернулась в гостиную. Ни отец, ни мать, ни брат не обратили на нее никакого внимания – не до нее им было. Они спорили и ругались.

– Ну что, папочка и мамочка, доигрались? – говорил Евгений. – Черт бы вас побрал с вашими изменами и любовями!

– Заткнись! – рявкнул на него Воронов-старший.

– А ты голос на меня не повышай! – злобно оскалился Евгений. – Кто ты вообще такой, чтобы орать на меня? Как совсем недавно выяснилось, ты мне никто: ни дядюшка, ни дедушка, ни родимый папа! Пустое место!

– Я тебя вырастил.

– Вот за это нижайшее тебе спасибо! – со злобной ироничностью сказал Евгений и поклонился.

– Я тебя сделал богатым человеком.

– И за это отдельная тебе благодарность. А только что с того? Завтра опять придет к нам этот полковник, и что останется от моего богатства? А ведь он придет! И все из-за вас! Чтоб вам пропасть вместе с вашими любовными страданиями и изменами!

– Замолчи! – на этот раз крикнула мать. – Нашли время и тему… О другом сейчас думать надо!

– О да! – злобно согласился Евгений. – Например, о том, как всем нам не загреметь в тюрягу! Вот скажи мне, бывший мой родитель, почему ты отпустил этого полковника просто так? Почему ты не сунул ему денег?

– Я намекал, но он не взял, – угрюмо ответил Воронов.