Смерть под уровнем моря

– Я считаю, что каждый должен заниматься тем, что у него получается лучше всего. – Юля не пряталась, смотрела ему в глаза. – Я все равно не могла раздобыть никакой информации. Немецкие офицеры не решали свои вопросы в музее. Они приходили туда отдохнуть, отвлечься. Особо не разговаривали, порядок не нарушали. Хотя всякое бывало. Однажды пьяный артиллерийский офицер бросился с ножом на полотно Саврасова, стал его кромсать, кричал про смерть евреям, коммунистам, всему ненавистному русскому. У нас охраны как таковой не было, его свои же оттащили, на пинках спровадили к выходу. Бывало, немецкие офицеры предлагали мне поучаствовать в вечеринках, склоняли к прогулкам, к откровенному разврату. Аркадию Петровичу приходилось бежать на помощь, заступаться. Его фигура, как ни странно, имела вес среди чиновников оккупационной администрации. Немцы понимали, что другого такого специалиста им не найти.

Минут через двадцать они лежали на краю террасы, укрывшись за охапками низкорослого можжевельника. Красноватая древесина источала приятный запах.

Перед их глазами развернулась идиллическая панорама морского берега. Они спускались именно там, где нужно. С подножия гор сползали северные предместья Элидии.

Улицы в этой части города почему-то носили имена русских классиков: Чехова, Добролюбова, Грибоедова. Они тянулись волнообразно, крыши низкорослых строений повторяли их конфигурацию. Здесь находился частный сектор.

Намного дальше, за центральными кварталами, ближе к морю, проступали башни Марининского дворца, величавый шпиль церкви Во имя усекновения главы Иоанна Предтечи. За ними начиналось море, уходило за горизонт, переливалось оттенками бирюзы.

Вадим всматривался в ближайшие кварталы. Бинокль сегодня не помешал бы, хотя на зрение капитан пока не жаловался. Строения жались в кучки, где-то отступали от пустырей и свалок, сползали по склонам.

По дороге тряслась грузовая машина, вписалась на малой скорости в узкий поворот.

Полицейский патруль возник между деревьями. Мужчины с винтовками за плечами лениво брели по тротуару.

– Вон там я живу. – Юля развела пахучие ветки, показала пальцем. – Третья по счету улица от горы. Отсюда плохо видно.

– К тебе мы сегодня не пойдем. Возможно, в доме у тебя засада. Или ее там нет, но проверять мы точно не будем. Улица Зыряновская где?

– Как раз под нами, – сообщила неплохую новость Юля. – Она короткая, на самой окраине, соединяет улицу Чехова и еще какую-то. Я не помню. Смотри внимательно от свалки до водонапорной башни.

Теперь он прекрасно видел эту улицу. Да, одно название. Проезжая часть вся в колдобинах, повсюду грязь. Несколько электрических столбов, на задворках кучка скал, пара полуразвалившихся строений, явно не использующихся. Вся улица – шесть участков.

Дома в этой части города были сложены из ракушечника, материала дешевого и не требующего доставки.

– Зачем нам эта улица? – спросила Юля.

– Сазонов подкинул конспиративный адресок. Зыряновская, дом четыре. Бережных Павел и Наталья. Работают на немцев в гаражном хозяйстве, но вроде наши люди. Василий Лукич уверял, что надежные. Вот только какой из этих домов четвертый?

– Подожди. – Юля задумалась. – Там всего шесть участков, по три на каждой стороне дороги. Четвертый, как ни крути, посредине, откуда бы ни шел счет строений.

– Сгоревшее здание мы по понятным причинам исключаем, – заявил Вадим. – Пожар был не вчера и не сегодня. Пепелище заросло бурьяном, там негде жить.

– В таком случае выбор невелик. Это дом с черепичной крышей.

– С остатками таковой, – поправил девушку Вадим.

Данный участок ничем не отличался от соседних. В доме проживали не самые зажиточные люди. Огород они еще не вскапывали, мусор с грядок не сгребали. Деревья вдоль ограды стояли некрасивые, неухоженные. Захламленный двор окружали дощатые постройки. Подобраться к участку можно было с пустыря, миновав плетень и гору гнилой древесины.

Вадим насторожился. Хлопнула дверь, на крыльцо вышел лысоватый мужик в замшевой безрукавке. Он закурил самокрутку и поволокся в сарай, подтягивая мотню болтающихся штанов.

– Что-то не так? – спросила Юля, всматриваясь в его лицо.

– По словам Сазонова, семейство Бережных работает каждый день до шести вечера. Кроме воскресенья.

– Ну, не знаю, Вадим. – Юля повела плечами. – Это, наверное, не мое дело, но сегодня воскресенье.

Он тихо засмеялся. Эх, капитан!..

Глава 10

Посторонних на участке не было. И вряд ли за домом следили оккупационные власти. Не то время. Если есть хоть малое подозрение, схватят и расстреляют.

Вадим не хотел, чтобы соседи что-то заметили. Он перелез через плетень, присел на углу сарая, махнул рукой. Девушка перебежала, села рядом. Капитан вприсядку сместился за соседнее строение, к которому примыкал дровяник.

Лысоватый мужик повозился в сарае и вернулся в дом с плетеной корзиной, набитой каким-то тряпьем. Дверь захлопнулась.

Вадим быстрым шагом пересек двор, поднялся на скрипучее крыльцо, быстро поглядел по сторонам. Соседские окна отсюда не видно, плетень зарос зеленеющим вьюном.

Он постучал в дверь. Все равно хозяева слышали скрип.