Смерть под уровнем моря

– Ладно, пошли отсюда. – Полицай рывком поднялся. – А то машины без нас уйдут, придется пешком догонять.

Служивые гремели тазиками в сенях, ржали, когда кто-то из них чуть не насадил глаза на грабли.

– Вылезайте, отбой воздушной тревоги, – сказал Павел, когда в доме установилась тишина. – Все в порядке, это не за вами.

Юлю скрутило, она лежала на кровати, укутавшись в кучу одеял, жалобно моргала. Неустрашимым бойцом подпольного фронта эта девушка точно не была, но упрямства ей хватало. Жара не было, она просто переволновалась.

Вадим подоткнул под нее одеяло, несколько минут посидел рядом. Чертова полиция, весь сон отшибла!

На городской окраине установилась хрупкая тишина. Но к восьми утра снова начались паломничества. Первым нарисовался Алексей Мищук. Он по-свойски вошел в дом, но ему тоже не повезло.

Мужик получил в сенях теми же граблями по лбу и стал брюзжать:

– Да чтоб ты себе детей делал тем же инструментом, Павел!

Муж и жена сдавленно хихикали. С наведением порядка в доме и на дворе у них всегда были проблемы.

Потирая лоб, Мищук взгромоздился за дубовый стол и потребовал завтрак. Павел убирал с прохода ржавый инструмент, Наталья затапливала печь. Из спальни высунулась Юля, похлопала глазами, зевнула словно кошка.

– Рад вас видеть живым и здоровым, товарищ капитан, – объявил, подмигнув девушке, Мищук. – Докладываю обстановку. В городе творится не пойми что. Немцы, похоже, еще не решили – оборонять Ялту или сразу драпать. Вроде и жалко, жемчужина Крыма, однако. Они тут время неплохо проводили, пока оккупация была.

– Наши где? – спросил Вадим.

– Да хрен бы их знал, – простодушно отозвался Мищук. – Нам, рядовым подпольщикам, об этом не докладывают. В порту суматоха. Уплывают последние пароходы. Немцы бегают как муравьи. Роют окопы под Массандрой, спешно возводят укрепрайон, который наши сметут за пять минут. Это немцы думают, что они в окопах сидят. – Парень мстительно оскалился. – А они на самом деле уже в могилах. Ночью в городе шмон стоял, полицаи бесились. Слух прошел, что немцы не собираются брать их с собой в отступление, всех бросят на передовую в качестве пушечного мяса. Вот они и срывают злость. Меня пока не останавливают, пропуск работает. Я вроде как свой. Через два часа обещают на катер раненых офицеров с передовой подвезти. Погоню в Севастополь. На судне охрана – две солдатские рожи. Меня отпустили, чтобы доставил кое-что из запчастей. Посудина у второго причала стоит.

– Собираешься плыть? – осведомился Вадим.

– Есть другие предложения? – вопросом на вопрос ответил Мищук. – Тут сорока на хвосте принесла. – Он задумчиво почесал веснушчатую переносицу. – Наши уже Феодосию забирают, а северная группировка Симферополь вот-вот отнимет.

Борис Щербина нарисовался очень кстати! Постучал в калитку, проорал на всю улицу, что это именно он. У этого здоровяка было приподнятое настроение. Он протопал в дом, развалился за столом, потеснив Мищука. Выглянула Юля, уставилась на него с надеждой.

– Выкладывай! – приказал Вадим. – Загадочный ты нынче, Борис. Надеюсь, не гонялся всю ночь со своими головорезами за подпольщиками?

– Нет, в мои обязанности это не входит, – не без достоинства сообщил Щербина. – За что не раз получал нагоняи и упреки от соратников-предателей. Моя задача – организация и несение караульной службы. Имеются интересные новости, товарищ капитан. – Щербина как-то приосанился. – Трое суток назад двенадцать ящиков, помеченных красной краской, были погружены на субмарину, стоящую на той самой засекреченной базе под Ялтой.

– Ты поговорил по душам с обер-лейтенантом Томасом Зигелем? – спросил Вадим.

– Да, мы имели обстоятельную беседу, – подтвердил Щербина. – Зигель завалился в караулку поздно вечером, слегка поддатый, с бутылкой шнапса. Сообщил, что с базы вывозят ценное оборудование, станки, инструментарий. Лодок там больше нет, остался запас торпед, но его проще взорвать, чем вывезти. Порядка в порту никакого. Грех не воспользоваться этим обстоятельством. Я еще подпоил Зигеля, сказал своим, что отвезу этот полутруп в офицерское общежитие. Не бросать же его посреди порта. За доками в овраге мы с ним и поговорили. Он сразу протрезвел, как увидел нож у горла.

– Опусти технические детали, – посоветовал Сиротин. – Давай суть.