Смерть под уровнем моря

Ему приходилось бывать в подводных лодках, но не в таких тесных. Они были советскими! Впрочем, на них все одинаково. Он должен разобраться.

В лодке действительно было тесно, даже в пустой. А что тут творится, когда экипаж на месте, а над тобой сто метров водной толщи? К черту клаустрофобию!

Внутренности субмарины, как ни странно, освещались. Видимо, ремонтники использовали бортовые аккумуляторные батареи.

Капитан выключил фонарь, сунул его в штаны, начал пробираться к корме, преодолел переплетения проводов, труб, приборов непонятного назначения. Он оказался в жилом отсеке. Двухъярусные койки тянулись вдоль бортов.

Теперь ему стало понятно, почему команда лодки была урезана. Часть коек оказалась демонтирована. Вместо них стояли друг на дружке продолговатые, качественно сколоченные ящики, окрашенные в зеленый цвет. На каждом контейнере несмываемой красной краской были нанесены кресты.

В горле Сиротина запершило от волнения. Вот и груз, тот самый, из художественного музея!

Он рухнул на колени, осматривал, ощупывал контейнеры. Явно герметичные, все опломбировано, заперто. На каждом несколько замков. Капитан машинально пересчитал ящики. Их было двенадцать. Что и требовалось доказать!

Вадим пятился обратно к рубке, пролез через машинное отделение с силовой установкой из двух электродвигателей. За ними стояла пара шестицилиндровых дизелей. На потолке между ними располагались расходные топливные баки. Где-то под полом таилась цистерна с основным запасом топлива.

Он пятился дальше. Вытянутая цистерна с машинным маслом, резервуар для его сбора. Тонкая переборка. За ней отсек для команды машинного отделения. Далее центральный пост, откуда он начал экскурсию, которая явно затягивалась.

Капитан машинально продвигался к носу судна. За переборками еще один жилой отсек, кровати в два яруса, две запасные торпеды вдоль бортов. Под койками аккумуляторные батареи в несколько рядов.

Люди возвращались на лодку! Вадим услышал шум и чуть не затопал ногами от ярости. Какого черта, он еще не выполнил свою задачу!

Похоже, немцы все поняли, обнаружили трупы. Кто-то остался тушить огонь, другие устремились обратно. Люди возмущенно кричали, слетали в док, бежали к лодке. Тряслась лестница, самые резвые и исполнительные служаки карабкались в рубку.

Капитан бросился на центральный пост, выхватил пистолет. С лестницы спрыгнул рослый тип с выпученными глазами. Вадим выстрелил ему в грудь, и в рубке сразу стало тесно. Этот фрукт загибался, стонал. В довершение ко всему Сиротину пришлось встать на него.

Вадим стрелял вверх, в узкую шахту, по которой слетал еще один кандидат в покойники. Тот визжал, получая пулю за пулей, и свалился на соратника. Капитан едва успел отпрыгнуть.

Наверху шумели люди. Они сгрудились над люком, тоже стреляли. Не разгуляются. Им еще плыть на этой лодке.

– Не стрелять! С ума сошли? Взять его! – выкрикнул командир.

Вадим поменял обойму, сунул руку вверх и нажимал на спусковой крючок, пока не выбил все патроны. Он снова в кого-то попал. Некое тело отвалилось от лодки и с воем отправилось в полет.

Сиротин пятился, расстегивал подсумок, где ждали своего часа гранаты «Ф-1». Наконец-то он понял, что можно безвозвратно вывести из строя. Взрыв разнесет к чертовой матери горизонтальные рули глубины. Немцы их уже не починят. Лодка с такой неисправностью в море не выйдет.

Вадим выдернул чеку, бросил гранату под тумбу и прыжком полетел через переборку в жилой отсек. Взрыв разнес чуть ли не весь пост! В рубке что-то рушилось. Там занималось пламя, но по этому поводу Сиротину можно было не беспокоиться.

На борту есть огнетушители. Подводники сами потушат пожар, не дадут пламени перекинуться на контейнеры.

Вадим пролетел жилой отсек, запинаясь об аккумуляторные батареи, выскочил на нос и уперся в очередную балластную цистерну, в баллоны со сжатым воздухом. Минуточку!.. Он бросился обратно, оказался в торпедном отсеке.

А ведь это выход! Капитан знал, что в экстренных случаях подводники покидают субмарину через торпедные аппараты. Их здесь было три. Два располагались по бортам, третий – вдоль осевой линии лодки. Люки оказались открыты.

Вадим устремился к нижнему. Слава богу, торпеды не вставлены! Фактически голый канал, соответствующий диаметру торпеды, с направляющими и специальными стопорами. За его спиной бушевало пламя. В дыму уже кто-то метался.

Он влез вперед ногами в торпедный канал, вытянул руку с пистолетом. Из дыма в жилом отсеке кто-то вылупился. Капитан выстрелил и выронил пистолет.

Вадим как-то сумел ухватиться за край выходного отверстия, что смягчило падение. Темнота, хоть глаз выколи. Невдалеке шумели люди, глухо хлопали выстрелы в лодке. Даже здесь ощущался запах гари. Болело ребро от падения на кильблок, дыхание перехватывало.

Сиротин копошился в темноте под днищем лодки, пытался куда-то заползти, пока немцы не поняли, где он. Пришло время уходить отсюда. Один в сухом доке – точно не воин.