Смерть под занавес

Настоящие художники... "Муж - художник", - всплыло в голове. Может быть, попробовать подойти к делу "театрального убийцы" с другого конца?

...Корабли шли, убрав все паруса, кроме бушпритных, подгоняемых легким бризом, едва ощутимым в фиолетовом мраке тропической ночи. Впереди скользил наскоро сделанный брандер с шестью добровольцами. Где-то там был еще не обнаруженный никем неприятельский корабль, приготовившийся к нападению. Следовало его опередить и нанести сокрушительный удар...

***

- Вообще-то я уже собирался уходить, вы даже не позвонили, ладно, проходите. - В мастерской было светло и пахло свежим деревом. Несколько резных рам стояли прислоненные к стене.

- Нет, нет, сюда. Тут, правда, не очень убрано, не успел. Какой чай вы любите - цейлонский или индийский? А с мятой, не возражаете?

- Спасибо, - Катя как будто бы попала в деревянную избу. Здесь все было сделано из дерева: грубо сколоченные табуретки, широкий массивный стол, ложки, висевшие на стене, оклеенной светло-коричневыми обоями.

- Переехал сюда недавно, еще не освоился. - Невысокий худенький мужчина суетился и расставлял перед Катей вазочки с вареньем и печеньем, коробку шоколадных конфет.

Она почувствовала неловкость.

- Да не надо, прошу вас, я ненадолго.

- Нет, нет, вы - моя гостья... - Ярко-оранжевый чайник издал оглушительный свист, и через минуту перед Катей дымился ароматный чай с мятой.

- Вы... от нее... Как... она? - Пальцы мужчины жили своей собственной, самостоятельной жизнью: они крепко сжимали пустую кружку, легонько барабанили по поверхности стола и заметно дрожали, когда распрямлялись.

- Ничего, я, правда, близко не общалась с ней, - Катя старалась не смотреть мужчине в глаза. Она знала, как тягостно отвечать на дотошные расспросы людей, когда они хотят узнать любые, даже самые незначительные подробности из жизни бывших жен или мужей, подруг, возлюбленных. "Что я могу ему сказать, ведь я ее почти не знаю, а врать - неудобно". Расскажите мне о ней, - мягко попросила Катя, - какая она...

- Необыкновенная. - Мужчина поднял на Катю глаза. В них стояли слезы. - Необыкновенная, - повторил он, - такая ранимая, нежная. Это с виду она кажется излишне строгой и неприступной, но это не так, это - маска, которую она надевала с детства. В ней все время жила маленькая девочка, доверчивая, беззащитная. Дюймовочка из детской сказки. Хотите, я покажу вам ее портреты?

Катя прошла за ним в соседнюю комнату.

- Вот, смотрите, нет, не то... Сейчас найду, подождите... Где-то здесь... - Художник рылся в углу. - Вот.

В темном лесу царил мрак. Плотные ветви деревьев не пропускали солнечного света, деревья смыкались над поляной, где росли колокольчики, робко синевшие в густой траве. И откуда-то издалека бежала тропинка, по ней шла девочка, смотревшая прямо на Катю. Ей показалось, что сейчас девочка заговорит и ее звонкий хрустальный голосок серебристым эхом разнесется по притихшему лесу. Большие карие глаза смотрели серьезно и спокойно. Не помня себя, Катя протянула руку и коснулась полотна.

- Такой она и была. Маленькая, серьезная Дюймовочка.

- Красивый лес.

- Это парк в Алупке, где она любила гулять. Она рассказывала мне о нем, о гималайских кедрах, правда, там нет колокольчиков, но это уже моя творческая фантазия. Она любила эти цветы, и я дарил их... разыскивал сам в подмосковных лесах и... привозил... - Голова мужчины странно дернулась.

- Она давно... дружит с Эллой Александровной? - Катя по-прежнему смотрела на картину: доверчивая Дюймовочка, шагающая неизвестно куда...

- Да, она каждый год с родителями отдыхала на... юге, в Алупке, там и познакомилась с ней и они стали закадычными подругами. Она любила ее... очень. Играли в какие-то смешные игры. Придумали себе братство Розы и Креста. С ними был еще один друг, мальчик, он был рыцарем для юных принцесс. Они убегали в парк, потом отдыхали среди роз, около которых стояла - она мне описывала - старая темная скамья. "Паломнический путь рыцаря" - так назвали они эту скамью. Смешные дети! Но она так любила все это вспоминать. По-моему, это было одним из самых ярких впечатлений ее жизни. Она была так не похожа на... других! - мужчина говорил отрывисто, словно слова причиняли ему физическую боль.

- Она была неразлучна с подругой... - задумчиво сказала Катя.

- Потом там случилась какая-то трагедия, смерть. Я плохо все это помню, мысли путаются, я помню только то, что касалось ее, что... о ней... Потом она как-то встретилась с подругой. У нее уже был маленький херувим, белокурый ангелочек, которому угрожала опасность.

"Рудик - херувим? Нудный, монотонный голос, бесстрастное лицо. Убийца, спасший мать". Катя ощутила какую-то странную тяжесть, ей стало трудно дышать.

- Мы были счастливы... эти годы. Пока в нашу жизнь не вошла она.

- Элла? Она была против вас? Вы... ей не нравились?