Смерть под занавес

– Кажется, я понимаю, – задумчиво протянула Элла, – да, он все рассчитал правильно, они становились его рабынями, так он еще крепче привязывал их к себе. Все правильно. Но ты, Катя, просто гениальна!

– Ничего подобного, я была слепа и глуха. Если бы я сразу обратила внимание на слова Юли, что Анжела похожа на нее, и если бы я задумалась над тем, зачем было Жене указывать мне на то, что второй акт спектакля начался раньше… я бы намного быстрее распутала это дело.

– Не суди себя так строго, – Алексей аккуратно сложил фотографии обратно в пакет.

– Я тебе обязана жизнью, – просто сказала Гурдина, – и я этого никогда не забуду, моя девочка! Кеша играл со мной, как кошка с мышью. Он заранее разузнал, что у меня в ящике лежит пистолет, и заменил в нем боевые патроны на холостые. Если бы не ты, Катя, – Гурдина налила себе в бокал вина из бутылки и залпом выпила его, – я бы никогда и не подумала, что маньяк, преследовавший меня всю жизнь, и есть актер моего театра Женя Сандула, ведь он выглядел значительно моложе своих лет. Рудик, его брат, тоже выглядел молодо, но это из-за того, что у него было серьезное психическое расстройство. Впрочем, им, очевидно, страдал и Женя, иначе зачем он преследовал меня, что я ему сделала? – Гурдина поправила рукой прядь волос, упавшую на лоб.

– Он самый настоящий маньяк, – Алексей старался ни на кого не смотреть, – у него был синдром навязчивых состояний. Недавно в Ростове-на-Дону прошла Вторая Международная конференция "Серийные убийства и социальная агрессия". Там выступал мой старый друг, один известный психиатр. Так вот, ученые установили, что маньяка можно вычислить уже в раннем детстве и таким образом попытаться предотвратить дальнейшее развитие в нем садистских наклонностей. По тому, в каких условиях родился и рос ребенок, уже можно судить о том, есть ли предпосылки для его нормальной жизни или нет. А Кеша и Рудик выросли в неполноценной семье, мать не занималась детьми, алкоголичка, склонная к истерии, вспыльчивая и раздражительная, ну, и… генетический фактор, возможно, это наследственная предрасположенность. Наверняка, уже в детстве он мучил животных или птиц, просто этого никто не видел.

– Было такое, – устало откликнулась Гурдина, – однажды он забил камнями бездомную кошку, в другой раз – ежа. А то, что Рудик страдает психическим заболеванием, я поняла, прочитав его дневник. Тогда-то я и решила выдать Рудика за своего сына, чтобы отвести беду от настоящего. А как ты догадалась, что мой сын – Артур?

– В этом мне помогла Лиля. Она упомянула о "белокуром херувиме".

"Видит Бог, – мелькнуло в голове у Гурдиной, – как мне было нелегко скрывать моего мальчика от всего света. Сколько раз мне приходилось оставлять его в детстве на попечение незнакомых людей, переживать за него, нервничать. А эти частые переезды, длительные разлуки! Потом Артур стал играть в моем театре, и мне стало немного полегче. Но все равно страх за него не оставлял меня ни на минуту. Я боялась лишний раз позвонить ему по телефону, встретиться за пределами театра…"

– От мужа Лили, – продолжала Катя, – я услышала о вашем тайном союзе, который вы заключили в детстве. Вы, Лиля и Кеша. Лиля говорила о вас с такой любовью, что я, как и она, прониклась вашим очарованием и талантом.

– Ну-ну, какие комплименты, – Гурдина рассмеялась, – но слышать это мне приятно.

Она прикрыла глаза: "Наивные люди, они думают, что чудеса – это то, что лежит на поверхности, иллюзорный трюк, как в цирке на представлении фокусника. Кто-то из великих сказал: "Самое страшное в магии то, что в ней нет ничего магического". И как он был прав. – Она подавила невольный вздох. – Многим кажется, что с помощью неведомых трюков я управляю театром и актерами. Это не так. Они видят лишь то, что им ХОЧЕТСЯ ВИДЕТЬ, и не более того. Конечно, я использую все средства: окуриваю тонкими ароматическими маслами зал, включаю едва слышную музыку, воздействующую на зрителей, применяю в своей работе с актерами новейшие способы и приемы психологии. Но какая тут магия? Я все изучила досконально, "поверила алгеброй гармонию", но поймут это – единицы, а для остальных здесь будет волшебство и магия. Но, может быть, в этом и есть особое очарование жизни? Отними у людей их заблуждения, и им сразу станет скучно и тоскливо".

Элла внезапно вспомнила чародея своего детства – Вольфа Мессинга – и слегка улыбнулась. Она словно вернулась в то безвозвратно далекое время и услышала, как он говорит: "Ты такая, как все, у тебя нет никаких сверхъестественных способностей, но, поверив в себя, ты можешь добиться всего. Я постараюсь внушить тебе это чувство, и ты пронесешь его через всю свою жизнь". Она проваливается в мягкую дрему. До нее долетают его слова: "Встань и подойди к зеркалу, запомни это состояние, ты можешь все…"

"Я смогла добиться того, о чем мечтала. А длинные голубые ленты, маски в костюмерной – всего лишь видимая иллюзия, внушающая окружающим чувство непостижимости и тайны. Я смогла реализовать свой талант, отпущенный мне Богом, и это главное".