Смерть под золотым дождем

– Что вы говорите? – воскликнула Мирослава делано возмущённо.

Но Кустовая не заметила её притворства и продолжила:

– Она мне одной доверилась. Я ухаживала за ней, кормила-поила её чуть ли не с ложечки. Она сначала и пускать его к себе не хотела!

– Но всё-таки пустила?

– Не сразу, этот змей сумел её улестить! Так уж он за ней ухаживал! Обхаживал её и так, и сяк! Бедная девочка и поверила ему.

– Почему она съехала отсюда?

– Так он купил ей квартиру и машину!

– Намерения у него, должно быть, были серьёзные, – обронила вскользь Мирослава.

– Были бы серьёзные, не бросил бы её, проходимец эдакий!

– У него не было другого выхода.

– Что значит, не было выхода? – подбоченилась Дарья Степановна.

– Его убили.

– Как это убили? – Лицо Кустовой выражало полное изумление.

– Застрелили.

– Господи боже мой! Бедная моя девочка! – Дарья Степановна закрыла лицо руками и опустилась на диван. Но через пару минут вскочила с него. – Я знаю, кто его убил!

– Кто?

– Жена его! Она на Люцию напала в ресторане и волосы стала на ней рвать!

– Вероятно, ей не понравилось, что Люция отбила у неё мужа.

– Она не отбивала! Он сам отбился! Вот с ним бы и разбиралась! Так нет, она на Люцию напала! Вот, – Кустовая хлопнула себя по лбу, – вот она с ним и разобралась.

– Жена его не убивала.

– Как так не убивала?

– У неё алиби.

– Наняла этого, как его…

– Кого?

– Забыла! Ему деньги заплатишь, и он маму родную, – Дарья Степановна нацелила пальцем, – пиф-паф! Убьёт.

– Вы имеете в виду киллера?

– Его самого! – обрадовалась женщина.

– Следствие разберётся. Но скорее всего жена никого не нанимала.

Кустовая затрясла головой, всем своим видом показывая, что она не верит в невиновность жены.

– Дарья Степановна! А Люция вам не звонила?

– Нет, не звонила. Разве ей до меня сейчас.

– А вы ей?

– Мне даже в голову не приходило надоедать ей, – тяжело вздохнула женщина.

– Дарья Степановна! А кто сейчас живёт в квартире, которую снимала Люция?

– Сама хозяйка. Клавдия Никифоровна решила пока квартиру не сдавать и пожить в ней сама.

– А до этого где она жила?

– У дочки. Помогала ей с детьми. Но возраст у Туляковой тоже даёт себя знать. Вот она и захотела отдохнуть.

– Она сейчас дома?

– Нет, на несколько дней к сестре уехала.

– А Люция, кроме вас, с кем-нибудь в этом доме общалась?

– Я её об этом не спрашивала. Хотя пару раз видела, как она сверху спускается. Даже спросить хотела, к кому это она ходила. Но она первая заговорила и как-то так незаметно перевела разговор на другую тему.

– И позднее вы об этом разговор не заводили?

– Нет. Честно говоря, я подумала, что она ходила кормить кошку.

– Какую кошку?

– У нас на четвёртом этаже кошка приблудная живёт. Анютка. Её многие жильцы подкармливают. Кошечка чистоплотная, в подъезде не гадит, на улицу просится. Сидит, терпит и ждёт, когда её кто из жильцов выпустит. Марина Семёновна пробовала ей лоток ставить, но Анютка в него ни в какую! На улицу бегает.

– А вы не помните, у Люции, когда она спускалась с лестницы, в руках что-то было? Мешочек, пакет какой-нибудь? Миска?

– Один раз был пакет, – вспомнила Кустовая.

– Что ж, спасибо вам, Дарья Степановна.

– Не за что меня благодарить. Вы лучше сыщите того, кто лишил Люциечку жениха, и накажите его по всей строгости закона.

– Мы так и сделаем, – пообещала Мирослава. – Вы не знаете, когда вернётся домой Клавдия Никифоровна?

– Вот-вот должна вернуться, не сегодня завтра. На следующей неделе так уж точно.

Глава 24

В саду облетали лепестки самых поздних яблонь и груш. Они кружились в воздухе ароматными облачками и опускались на землю.

«Как быстро летит время, – подумала Мирослава, – совсем недавно лопались почки на деревьях, и вот уже отцветают сады». Ещё она вспомнила, что давно не навещала свою тётю Вику, знаменитую писательницу Викторию Волгину и просто милую женщину. Мирослава не помнила своих родителей. Они погибли, когда ей было всего два года. Воспитывали её бабушка и дедушка. И две тёти – старшая, тётя Зая, и младшая – тётя Вика были ей одновременно и мамами, и сёстрами, и подругами.

Домой Мирослава вернулась в прекрасном настроении и на вопрос Мориса «Как съездили?», бодро отрапортовала:

– Ты был прав, почти впустую. Если ты нальёшь мне чашечку мятного чая и насыплешь в миску клубники, то я с удовольствием тебе обо всём расскажу.

Он не мог понять, отчего ей так весело, если сама же сказала, что только зря потратила время на свою поездку. Миндаугас повёл плечами:

– Чай сейчас заварю, а клубника давно стоит на столе.

– Ты прелесть! – сказала Мирослава и скрылась за дверью ванной. Дон тотчас последовал за ней.

Шура обычно в таких случаях говорил:

– Не понимаю я, зачем хвостатые ходят в ванную комнату, всё равно ведь языком умываются.

– Они не просто так ходят, – подшучивал над ним Морис, – а за хозяйкой.

– Так мы же с тобой туда за ней не ходим, – ворчал Шура.

– Попробовали бы мы с тобой за ней туда сунуться и, как говорят русские, летели бы вверх тормашками целую версту.

– Это уже литовская интерпретация, – отмахивался Морис.