Смерть под золотым дождем

– Что засомневался в вашей интуиции.

– Так пока же ничего до конца не ясно, – улыбнулась она ему ласково.

– Всё равно, – упрямо повторил он.

– Ладно, так и быть, я прощаю тебя, – рассмеялась она, – хотя каждый имеет право на ошибку и извиняться тут не за что. – По его лицу она поняла, что он с ней не согласен и продолжает корить себя. – Глупенький, – сказала она и чмокнула его в висок.

Глава 26

Целых четыре дня в доме детективов стояла умиротворяющая тишина. Если что-то и нарушало эту тишину, то только их голоса, шум ветра, залетающий с улицы, перешёптывание листьев в саду и пение птиц. У Мориса начало складываться такое впечатление, что Мирослава начисто забыла о деле. Она гуляла в саду, ласкала кота, читала, откровенно наслаждалась едой, приготовленной Морисом, играла с ним в теннис и просто нежилась, растянувшись в тени под яблоней или на солнышке на зелёной лужайке. Миндаугас недоумевал про себя, время от времени он поглядывал на неё с опасением, ожидая, что грянет гром. Но потом забывался и тоже предавался сладостной жизни сибарита. Но гром всё-таки грянул. На пятый день позвонил Наполеонов. Трубку взял Морис, но следователь сразу же попросил позвать Мирославу.

– Ты была права, – нехотя проговорил он, услышав её голос.

Мирослава включила громкую связь, чтобы Морис мог слышать их разговор:

– Наш сотрудник прибыл из Энской области. Эти Петушки оказались таким же захолустьем, как и те, что в Свердловской области, только в энских Петушках народ не вымер. Сотрудник показал старожилам фотографию Аниты, и они опознали в ней Анну Ерёмину. Родители её умерли. Воспитывала девочку тётка Лукерья Витальевна Гурова. И она, вероятно, взяла впоследствии фамилию и отчество тётки. На настоящий момент никаких родственников у Анны не осталось. Но соседи помнят, что у неё была подруга Люда Макова. Отзываются о ней, как о весьма способной девочке, неплохо училась в школе, играла в самодеятельном театральном кружке, была заводилой и крутила своей подругой, как хотела. Родители у неё пили. Когда она уезжала из села, они ещё были живы, теперь уже нет. Но жив брат Михаил Родионович Маков, нормальный работящий мужик. Женат, двое детей. Наш сотрудник поговорил с ним, и Михаил сообщил, что сестра не пишет ему и не звонит. Он пытался было искать её, но жена отсоветовала.

– Может, и правильно сделала, – обронила Мирослава.

– Я тоже так думаю, – вздохнул Наполеонов. – Маков по фотографии узнал в Люции свою сестру Людмилу.

– Получается, что Анита и Люция знакомы друг с другом с детства.

– Получается. Видать, девчонкам осточертела деревенская жизнь, и они сбежали в большой город за красивой жизнью. Скорее всего сбежали по отдельности.

– Не факт.

– Но они не общались друг с другом!

– Шур, а тебе не кажется, что они всё спланировали заранее?

– Ты имеешь в виду убийство Трифонова? – удивился он. – Но ведь в то время они даже не знали о его существовании!

– Думаю, что им неважно было, кого убивать, – тихо обронила Мирослава.

– Что значит неважно?!

– Помнишь фотографии Легкоступова с места преступления?

– Как я могу забыть работы величайшего художника современности? – с пафосом воскликнул Наполеонов.

Не обращая внимания на его иронию, Мирослава сказала:

– Если просто посмотреть на эти фотографии, то невольно создаётся впечатление, что Трифонова убили потому, что он богат. Помнишь золотой дождь над его телом?

– Помню! Но не улавливаю твою мысль. Ни одна из этих девиц не состоит в какой-либо секте, и вообще обе равнодушны к религии.

– Я и не говорила, что они состоят в секте. Тут дело в другом!

– Может, поделишься, в чём именно.

– Глобально, – ответила она, – в расслоении общества, а если по-простому, по пролетарски – грабь награбленное. Как сказал Стендаль устами раба Спендия в своём романе «Саламбо»: «…народ ненавидит богатых». Прошли века, но ничего или почти ничего не изменилось. Наверное, такова человеческая натура.

– Эко загнула, – хмыкнул Наполеонов и приуныл.

– Шур, ты уснул?

– Если бы. Думаю. Предъявить им нам нечего. Я хотел было обвинить их в подделке паспортов, но и тут пролетел мимо. Порылись мы в документах, обе девицы подавали в своё время заявления на смену имён и фамилий. Можно было бы прицепиться к свидетельствам о рождении, но их они скорее всего благополучно «потеряли».

– Предусмотрительные особы.

– Вот и я о том же. Что делать будем?

– Давай подумаем, а потом созвонимся, – предложила Мирослава.

– Думай, Чапай, думай! – напутствовал её Наполеонов и отключился.

– Может, установить за ними слежку? – предложил Морис. – Должны же они пересечься, хотя бы для того, чтобы поделить имущество Трифонова.

– Долго ждать придётся, – ответила Мирослава. – Делить богатство бизнесмена они станут только после получения Анитой наследства. Да и то, для дележа им вовсе необязательно пересекаться.

– Тоже верно, – приуныл Морис.

– Давай-ка завтра наведаемся к квартирной хозяйке Люции. Она уже должна вернуться из гостей.

– Навряд ли ей что-то известно о связи Люции и Аниты.

– Я надеюсь получить от неё иную информацию.