Смерть под золотым дождем

– А кем вы работали?

– Крановщиком.

– А вы, Иван?

– Я всего год скитаюсь. Работал учителем физкультуры, накостылял двум парням, что приставали к нашей молоденькой преподавательнице химии. А их папочки, как на грех, возьми и окажись шишками! Из школы меня попросили уйти. Жил я в родительской квартире с сестрой, её мужем и детьми. А тут нигде не работаю. Зять сказал, что я повис у них, как камень на шее, я и ушёл. Куда податься, не знаю. Так и оказался здесь.

– А вы это всё не сочинили? – прищурилась Мирослава.

– Так наши слова несложно проверить. Только зачем вам это?

Мирослава ничего не ответила. Посидев ещё часок в компании Никиты и Ивана, поговорив на посторонние темы, детективы распрощались с ними.

– Жалко мужиков, – сказал Морис, когда их машина отъехала от дома под снос.

– И не говори, – согласилась Мирослава.

Наполеонов позвонил через две недели, сообщил, что дело раскручивается. Взяли Аниту Трифонову, и она раскололась сразу. Зато Люция держалась чуть ли не до последнего. Пообещал, что подробнее расскажет потом.

– И на том спасибо, – сказала Мирослава.

– На чём на том? – удивился он.

– Что вообще соизволил позвонить.

– Тогда пожалуйста, – хмыкнул следователь и отключился.

Поступки Мирославы, с точки зрения Шуры, часто были необъяснимыми и непредсказуемыми. Он при любом удобном случае подтрунивал над её интуицией. К тому же раньше на вопрос, откуда она достаёт свои отгадки, она не моргнув глазом отвечала: «Из ноосферы». Кстати, это у Волгиных семейное, тётя Мирославы говорит, что оттуда она черпает свои стихи и прозу.

Жаль, что в своё время Шура, будучи мальчишкой, не удосужился спросить деда Мирославы, каким образом он, работая почти всю свою жизнь, раскручивал сложнейшие дела. По крайней мере, Шура не помнил, чтобы полковник Волгин заводил хоть раз разговор об интуиции и ноосфере. Наполеонов вздохнул. Он понимал, как бы Мирослава ни распутывала цепь преступлений, она всегда оказывалась права. По крайней мере, он не мог вспомнить, как ни старался, ни одного случая, где бы она допустила грубую ошибку и не разоблачила преступника. Вот и дело по убийству Трифонова казалось весьма сложным. Никому в голову, кроме Мирославы, не пришло, что две девушки из глухого посёлка могли разработать сложный план, после чего приехали в столицу их губернии и воплотили его в реальность. Одна выходит замуж за богача. Другая спустя полтора года становится его любовницей и убивает его. Это уже потом они рассказали следователю, как встали на путь преступления и что их к этому подтолкнуло.

Одна подруга работала гардеробщицей в поликлинике, другая курьером.

– Я не собираюсь всю жизнь подавать драные пальто старичью.

– А я не хочу пробегать до пенсии, как гончая.

Та, что работала курьером, приносила из вестибюлей фирм гламурные журналы, и две подруги вместе рассматривали их и исходили слюной и желчью от зависти.

Одна сказала другой:

– Если бы мы с тобой родились в социалистическом государстве, то, как наши мамы и бабушки при советской власти, окончили бы институты и работали в чистом месте, жили бы не хуже других. А теперь, при диком капитализме, мы с тобой никто! Две девчонки из дыры на бюджетное место никогда не попадут, хоть мы и неплохо учились в школе. А на платное отделение денег у нас с тобой нет.

– Что же делать? – спросила другая. И добавила: – Ведь денег ужасно хочется!

– Надо взять их у того, кто отнял их у простого народа! – загорелась революционным энтузиазмом первая.

– Ты хочешь сказать, грабь награбленное? – усмехнулась вторая. – Прямо как большевики.

– И чего? Моя прабабка при большевиках получала 120 рублей и каталась на свою пенсию как сыр в масле. А теперь у неё 12 тысяч. Половина уходит на коммуналку, третья часть на лекарства. Вот бабка и говорит: «Хорошо, что все зубы выпали, ем теперь мало».

– Люся! Мне так тошно от этой жизни!

– Не тебе одной! Надо ехать в мегаполис. И запомни, я теперь не Люся, а Люция! А ты не Нюся, а Анна, нет, Анита!

– Но документы…

– Нам надо их поменять.

– Как?

– Для начала мы разъедемся в разные города. Например, я в Воронеж, а ты в Свердловск. Паспорта придётся потерять и получить новые. Заодно сменить имена.

– Ты думаешь, у нас получится?

– Я уверена в этом! К тому же нам обеим повезло с внешностью. И мы без проблем воспользуемся похотливостью глупых самоуверенных самцов.

– Я боюсь, – заканючила первая.

– Тогда оставайся плесневеть здесь. Я уеду одна.

– Нет, Люся, я с тобой! Оставаться здесь без тебя мне ещё страшнее.

Сказано – сделано.

Наполеонов разговаривал с обеими из них по отдельности. Слушал их исповедь, изумлялся и ужасался.

– То есть это произошло не спонтанно, – уточнил следователь.

– Конечно, нет, – снисходительно рассмеялась Анита.

– Вы не боялись, что ваш муж изменит своё завещание?

– Нет, – снова рассмеялась она.

– Почему?

– Этот надутый индюк боялся выглядеть смешным в глазах окружающих.

– Не вижу ничего смешного в том, чтобы лишить наследства неверную жену.

– Никто не знал, что я ему неверна.

– То есть?