Смерть полна сюрпризов!

Однако распаленный алкоголем, я уже ничего не боялся, не чувствовал никаких тормозов. Я рвался в бой! Я шутил, я смеялся. Не ощущал себя последней буквой в алфавите! Взяв гитару, я выкладывался, точно перед целым залом. Я чувствовал, у меня получается! Она – сама Нифертити, секретарша проректора по АХЧ, Казановы-Лозового! – слушает меня благосклонно! Когда в танце я прижимался к ней щекой, она не чуралась и сама прижималась ко мне. Когда я касался ее щеки губами, она прикрывала глаза длинными ресницами и не отстранялась. Лишь когда я попытался поцеловать ее в губы, она напряглась и словно задумалась, стоит ли мне это позволять? Но я был настойчив, и она уступила…

От Вовочки мы уехали довольно поздно. Из такси вышли на улице Горького, но где именно живет Нина, я так и не узнал.

– Дальше провожать не надо, – попросила она и погладила меня по волосам, точно маленького. Я притянул ее к себе, долго целовал в губы, она отвечала, потом вдруг резко обмякла. Я отпустил ее. Она тихонько усмехнулась, покачала головой, мол, надо же, что творится? Погладила меня по щеке, сказала: «Пока», – повернулась и ушла. Я стоял не шевелясь, смотрел ей вслед. Прежде чем свернуть за угол, обернулась, помахала рукой. Я помахал в ответ, она скрылась.

«Рассказать кому – не поверят, – подумал я. – Нифертити решила просто развеяться, вот и все. И мимоходом свела меня с ума. Как теперь жить без ума? Мне еще учиться два курса!»

Утром следующего дня Вовочка встречал меня, как закадычного друга, хотя прежде мы были едва знакомы. Просто работали вместе.

– Ну как, уложил в койку Царицу Египетскую? – спросил он.

– Если бы и уложил, тебе не признался бы, – рассмеялся я. – Мы же джентльмены! Но скажу честно, даже до дома не проводил, не позволила… А ты как? Свету у меня ты ловко увел, признаю. Пока я был ослеплен, как ты выразился, Царицей Египетской… Все сложилось?

– А! – воскликнул Вождь Краснокожих. – Танцы, шманцы, обжиманцы! Не дала, бл…ща!

То ли он решил быть джентльменом, после моего призыва, то ли правду говорил, сразу не определил. Но после того как вслед за этим Вовочка сделал сенсационное сообщение, понял – говорил правду.

– Зато знаешь, что я узнал? Не поверишь! Светка – дочь Лозового. Побочная, прикинь!

– Это она тебе сказала?

– Ну да, по этому делу. – Вовочка щелкнул себя под подбородок. – Не сам же я придумал! Она из Прибалтики приехала. И Нинку в Горький перетащила, в секретарши к папашке пристроила. Потому-то Нинка ей уважуху оказывает.

То, что сказал Вовочка, было так дико и невероятно, что походило на правду.

– Почему же Светка с Лозовым держится… как не родная?

– У них уговор был. Лозовой Светку в свой институт пристраивает, а она не афиширует родство. У него же семья… А Лозовой ей всячески помогает. Деньжат подбрасывает, то-сё… Вот, сестрицу двоюродную на хорошее место пристроил.

– Ну, дела!

С этой болтовни Вовочки я понял, что на Светку он не сильно запал. Он же – парень с улицы, не то, что я – домашний. Сколько у него таких Светок было?.. Мне вдруг жалко стало Светулю. «Хорошая девушка, но… дворняжка», – прочитал я в одном английском детективе.

Легка на помине, появилась Света. Несколько раз она прошествовала с наполненными мусором ведрами от нового корпуса до контейнеров, обратно – с пустыми, прежде чем подошла к нам перекурить.

– Что я узнала! – понизив голос, с прононсом, заговорщически сказала она нам с Вовочкой. – Сашка Оруженосец вчера приходил домой к Лозовому, домашние его не пустили. Сказали, главы семейства дома нет. Так он под окнами до вечера маячил, затем еще раз пытался вломиться. Где, мол, Лозовой? Ночь уже! Ему сказали, на дачу уехал. Только после этого отстал.

Света утопала со своими ведрами дальше таскать мелкий строительный мусор, грузчикам тоже дело нашлось. Поехали с Вовочкой, в бортовом грузовике, на базу в Кстово за паркетом для нового корпуса. На базе была очередь, да еще в обед попали, вернулись под вечер. Вовочка сошел по дороге, не возвращаясь в гараж. Проходя через двор, я снова узрел Светулю. Уже переодевшись в чистое, она разговаривала о чем-то с Леней Бубиным по прозвищу «Бубен», водителем Лозового. Бубен был жгучий брюнет, красавец-мужчина и известный бабник. «Общительная девушка!» – подумал я.

На мою голову свалился вдруг Кирилюк, начальник снабжения.

– О! Тимофей! Привет! – воскликнул он. – Личная просьба. Я тут стол письменный прикупил дочери. Поможешь доставить? В долгу не останусь.

Я отметил про себя, что, когда приперло, Кирилюк мое имя вспомнил сразу. Не стал орать: «Эй, как тебя?» Отказаться, конечно, я не смог. Кирилюк сел за руль ижевского «каблука», в фургончике которого находился теперь письменный стол для его дочери. Выехав через арку старого корпуса, мы завернули направо, и возле центрального входа я увидел… девушку своей мечты! Нифертити стояла со знойным брюнетом, холеным, породистым, что ваш скакун! Бомонд, ядрена вошь! Вместе они составляли красивейшую пару. Сердце мое пронзила стрела. Просто вечер измен какой-то! Ладно Светка, но моя-то как могла?..

Кирилюк ее тоже заметил: