Смерть приходит к каждому

— Что там сегодня? Очередная армия разврата и низменной цели?

— Святых мы не будем тебя просить убивать. Так что да. Очередной воин разврата и низменной цели. Он догадывается, что смерть близко, люди это чувствуют, все это чувствуют. Он будет ждать тебя, а мы не будем вам мешать.

— Где?

— Вот это место.

— Что-то какой-то вялый домик в сравнении с прошлыми.

— Это место его внутреннего спокойствия, здесь он отдыхает, здесь он и хочет умереть.

— Тогда до завтра?

— До завтра.

***

Какое-то мертвое спокойствие. Мне опять предстоит отнять жизнь у человека, но уже всё. Я уже ничего не чувствую, ни волнения, ни страха, просто безразличие. Во мне осталось хоть что-то человеческое? Кто мы без эмоций? Я надеваю костюм и уже тоже ничего не чувствую. Нет той боли, что была раньше, тех чувств, того страха перед неизведанным. Хотя нет, надежда ещё осталась. Надежда, что ещё что-то изменится. Что мои действия что-то изменят. Ладно, мне пора.

Домик и правда какой-то скудный. Пара этажей и несколько десятков метров в длину. Для обычных смертных это, конечно, гигантский особняк, но для таких, как он, этого мало. А вид здесь красивый. Теперь понятно, почему он выбрал это место. Дом стоит на возвышенности, окруженный лесом, вниз спускается небольшая поляна, за ней каменный обрыв и небольшая речушка. Красиво, тихо, спокойно. В таком месте и я не прочь умереть. Погодка слегка пасмурная, подходящая.

Охраны мало, но она есть. Один в будке, один в доме рядом с окном, кажется, что-то смотрит. Третий обходит дом. Он и будет первым. Зачем мне их убивать? Так будет меньше шума, в меня меньше будут стрелять, да и за каждым из этих профессиональных убийц тянется гора трупов. Килограммов сто двадцать уже мертвого мяса бухаются на землю. Смерть сегодня будет быстрая. У меня нет желания наказывать их за их зверства. Я просто сделаю свою работу и уйду. Тот, что в будке, не успевает дописать сообщение и тоже падает без головы. На работе нельзя отвлекаться в телефон, разве не учили? Третий улыбается над шутками из телевизора. Хоть умрёшь с улыбкой на лице. Правда, и с серпом в горле, но это нюансы.

Спальня на втором этаже, он должен быть там. Тихо поднимаюсь. Дверь приоткрыта, горит свет. Он ждет меня, как она и сказала. Что-то пишет ручкой в большем блокноте. Завещание, небось.

— Ну, здравствуй. Смерть. Я тебя ждал.

Как он меня заметил? Может, услышал? Он же спиной сидит.

— Здравствуй.

Он поворачивается, и в его глазах боль, усталость. Не хватало ещё, чтобы смерть расплакалась и пощадила его. Так, соберись. Он умрёт и быстро.

— Ну, присаживайся, раз пришла.

— Не волнуйся, не устану.

Только сейчас замечаю, что мой голос другой. Он раздается как будто по всей комнате сразу. Он тяжелый, басовитый и мрачный.

— Как много времени у меня, чтобы собраться?

— Вещи не понадобятся, но могу дать пару минут, чтобы попрощаться с родственниками, сказать, что любишь их.

В его глазах появляются страх и слезы, но пощады не будет, даже не надейся.

— Ты издеваешься? Они же догадаются, я же никогда не говорил им этого, им будет больно.

— Нам всем больно, и часть этой боли в этот мир принес ты. Почему ты не говорил, что любишь их?

Во мне появляется ненависть. Для смерти это точно лишнее. Смерть должна быть безразличной, но мне нравится это чувство, и я хочу его передать ему.

— Потому что… Потому что никогда не любил. Не любил, потому что вижу в людях лишь плохое с самого детства, а потом и сам стал таким же, сам же наступил в эту грязь, от которой пытался отмыться. Почему?.. Почему именно сейчас? Я ждал тебя всю жизнь, и именно сейчас, когда мне это не нужно, ты приходишь. Я ждал… Я ждал тебя.

— Поэтому ты оставил охрану?

— Они… они мертвы?

— Да, но разве тебя это заботит?

— Это страшно… Умирать страшно. Они… Они всегда здесь. Охрана.

— А убивать? Убивать страшно?

— Я… Я не знаю.

— Сколько умерло по твоей вине?

— Я…

— Помнишь того мальчика? Его слезы? Когда его отец был убит у него на глазах. Помнишь, как вы его застрелили?

— Я… Да…

— Тебе тогда не было страшно. В тебе не было даже жалости!

— Но… Я…

— А мальчик стоял с обоссанными штанами! Пока ты с серьезной миной и свистом покрышек уезжал с места преступления. Скольких ты убил? Я вижу их лица, каждого, кто умер по твоей вине. Скольких ты убил?

— Я… Я не знаю. Может. Может, сотня.

— И тебе не было страшно и больше никогда не будет!

Голова слетела с плеч после взмаха серпом. Грузное тело с грохотом упало со стула. Кровь попала на вырванный листок из блокнота и забрызгала часть текста. Не знаю, почему я сейчас подмечаю все эти детали, но они мне кажутся такими важными.

«Мои родные. Я пишу, чтобы попрощаться. Я люблю вас и буду скучать по вам. В своей жизни я совершил много ошибок, хотя вы всегда считали меня чистым, хорошим. Это не так. Я убивал, грабил, насиловал и делал ещё много чего, за что мне стыдно. Место в аду мне уже забронировано. Моё время подходит к концу. Я чувствую её. Чувствую ту смерть, что не так давно начала забирать преступников, ушедших от закона. Не знаю когда, но думаю, скоро она придет и за…»

***